Едва ли. Макс Горинг не производил впечатления человека, который должен подтверждать свое мужское достоинство таким примитивным способом. Как ни мало они были знакомы, она успела заметить, что мужское начало проявлялось в нем не в демонстрации силы мускулов, а в незыблемой вере в себя. Макс показался ей сильной личностью, человеком, едва ли испытывающим необходимость кому-то что-то доказывать.
И все же, чужая душа — потемки. Джил знала его всего несколько дней. Обстоятельства их знакомства выходили из ряда обычных. Какое-то время он вообще был не в себе. Да, вряд ли она может с уверенностью говорить о каких-либо свойствах его характера. Все ее наблюдения можно считать не более чем догадками.
Джил выбежала в сад и уже готова была мчаться к мастерской, когда увидела знакомую фигуру, неспешно приближающуюся к дому со стороны шоссе. Уф! Отлегло! Горинг нес в одной руке чемодан, в другой — кейс и не сгибался под тяжестью ноши. Шел он уверенной твердой походкой, а заметив Джил, широко улыбнулся.
— Не волнуйтесь, я не насовсем!
Сейчас, когда он подошел ближе, Джил заметила, что легкость, с которой он нес вещи, оказалась обманчивой. На лбу его выступили крупные капли пота, дышал Макс натужно, с хрипом.
Даже такая небольшая физическая нагрузка почти истощила его силы, и девушка мысленно поблагодарила себя за правильное решение: визит врача просто необходим! Правильно сказал Огастес: больной еще не готов к тяжелой работе и нечего даже думать о том, чтобы попросить его помочь сдвинуть дерево.
Горинг опустил вещи на землю.
— Совсем забыл про них, — с улыбкой проговорил он, выразительно дотронувшись до лба. — Должно быть, бревном память из головы вышибло. Как бы там ни было, хочу переодеться в чистое перед отъездом. Дорожники, похоже, скоро разберут последние завалы.
Неодобрительно оглядев мятую рубашку и брюки, которые ему пришлось бессменно носить все эти дни, Макс добавил:
— Только в одном загвоздка: надо бы кому-то взглянуть на мою машину и сделать кое-какой ремонт.
— А сами не справитесь?
— Не знаю. Мне доводилось ремонтировать машину, но я не механик. По-моему, большого ремонта не потребуется: вмятину выровнять да управление проверить.
Глаза его насмешливо блеснули.
— Не знаю, правда, есть ли в вашем поселке представитель такой редкой профессии.
Джил сделала вид, что не поняла иронии.
— Конечно, и неплохой. Мы тут, знаете ли, не совсем дикари.
Набрав в грудь побольше воздуха, девушка перешла к самому трудному.
— Понимаю ваше настойчивое желание уехать, но хочу все-таки попросить вас задержаться хотя бы до вечера.
— Не волнуйтесь, — поспешил успокоить ее Макс, — я не уеду, пока не выполню обещания. Сейчас мы уберем это так мешающее вам бревно! — И уже более серьезным тоном добавил: — Позвольте мне сделать для вас хотя бы это, чтобы отблагодарить за все, что вы сделали для меня.
— Перестаньте, — отмахнулась Джил. — Я совсем другое имела в виду. Я говорила по телефону с Огастесом. Он настоятельно просит, пока вас не осмотрит, не предпринимать никаких физических усилий.
— Чепуха! — взорвался Горинг. — Ерунда какая-то!
— Нет, Макс, не ерунда. Доктор сказал, что осколок ребра может проткнуть легкое, да и после сотрясения мозга вам нужно как можно больше лежать.
Открыв было рот, чтобы выложить кучу аргументов против, Макс неожиданно передумал. Пристально вглядываясь в лицо девушки, он спросил:
— А кто он такой, этот доктор? Сколько ему лет?
— Не волнуйтесь, он не шарлатан. Врач из местной больницы. А сколько ему лет, не имею представления. Никогда не задавалась этим вопросом. Да и какая вам разница? Вы что, хотите сопоставить его возраст с возрастом вашего лечащего врача?
— Так он ваш добрый друг?
— Да. Мы знакомы уже несколько лет.
— Насколько добрый и насколько близкий?
Прищуренный взгляд и двусмысленная улыбка не давали повода для неверного толкования его вопроса, и Джил, к стыду своему, заметила, что краснеет.
— Это мое дело, не ваше, — фыркнула она, отвернувшись, чтобы скрыть смущение.
Но разве укроешься от его взгляда? Макс видел ее насквозь, едва ли его можно было обмануть таким наивным приемом.
— Вот я вас и раскусил, — протянул он. — Теперь я все о вас знаю.
— Не представляю, о чем вы говорите. Да и вы сами, смею добавить, не знаете, что несете.
— Уходим в круговую оборону? Зачем? — миролюбиво спросил Макс. — Вам что, есть чего стыдиться? Может быть, парень женат?
— Нет.
— Тогда в чем дело?