— Это мало похоже на то, что было написано в том письме, ваше превосходительство.
— Вот именно.
Рудольф Горн не был великим стратегом, его коньком являлась тактика. Что касалось организации обороны города, то тут мало кто мог с ним потягаться. Но выиграть войну он бы не смог, не обладая ни стратегическим мышлением, ни политическим чутьём… Если бы к стене подошёл русский царь, то на требование открыть ворота генерал ответил бы ему крайне резко, припомнив, что осеннюю кампанию тот не проиграл лишь чудом Господним. Но царь отправил парламентёра. Ту самую девицу, которая, если верить газетам, и сотворила сие чудо, пленив короля. А до того едва ли не в буквальном смысле вынудила гарнизон и обывателей Нарвы считать каждое зёрнышко. Относиться к оной с пренебрежением? Увольте, Рудольф Горн был кем угодно, только не идиотом.
Её провели на самый верх надвратной башни, где как раз и расположились старшие офицеры шведского гарнизона во главе с ним самим. Генерал несколько мгновений пристально разглядывал эту …даму. Обычно про невзрачных лицом женщин говорят: «Ничего особенного». Здесь «особенным» было буквально всё: холодный, бесстрастный взгляд, почти мужская фигура, нелепый пятнистый мундир с куцым, едва выглядывающим из-под пояса кафтаном, мешковатые штаны и короткие сапоги на шнуровке. Оружия при ней не было никакого, даже шпаги.
— Генерал, — она лихо, по-военному, щёлкнула каблуками и подала ему письмо.
— С кем имею честь разговаривать, сударыня? — Горн принял письмо и, глядя поверх него на девицу, машинально нащупывал печати.
— Сержант лейб-гвардии Преображенского полка Екатерина Черкасова, — представилась девица.
— Не знал, что царь Петер набирает в гвардию дам, — усмехнулся швед.
— Там, откуда я родом, это никого не удивляет, генерал.
Цветной воск влажно хрустнул под его пальцами. Развернув листок, Горн к своему неудовольствию прочитал следующее:
«Я заключил мир. Извольте не подвергать сомнению слово вашего короля и исполнить все условия, изложенные мною ранее. Если до заката флаг не будет спущен, а гарнизон не покинет город, я объявлю вас изменником.
Да, это писано рукой самого короля. Да, генерал видел своего монарха собственными глазами, пусть и в подзорную трубу. Но как быть с письмом из Стокгольма? Менее всего на свете Горну хотелось стать пешкой в чужой шахматной игре. Пока титулованные персоны изволят тягаться за три короны[43], солдаты вроде него рискуют головой.
Хотя, что тут гадать? Король — вот он, в пределах прямой видимости. А те господа сидят в Стокгольме.
— Бумагу, чернила и перо, — приказал Горн, после чего обернулся к девице. — Я дам ответ немедля.
Через несколько минут ему принесли требуемое. Положил чистый листок на услужливо подставленной папке для бумаг, начертал несколько строк, посыпал песочком, накапал воска со свечи и запечатал письмо своим перстнем.
— Сделайте ответную любезность, сержант, передайте сие моему королю лично в руки, — сказал он.
— Будет исполнено, генерал, — произнесла девица. — Что мне передать моему государю по поводу договора?
— Я исполню условия со своей стороны. Надеюсь, он в свою очередь исполнит ту их часть, которая зависит от него.
— Не сомневайтесь, генерал. Мы не заинтересованы в нарушении договора.
— Ещё минуту, — добавил он, заметив её движение к крутой каменной лестнице, ведшей вниз. — Что нам делать с тем типом, коего вы видели — вашим перебежчиком? Лично мне он не нужен.
— Roma traditoribus non premia[44], — последовал ответ, полный едва заметной, но довольно злой иронии.
— Кто же в нашем случае Рим? — усмехнулся генерал.
— Неважно. Предатель в любом случае предатель. Но если вас не затруднит, передайте Гуммерту, что его семейству ничего не угрожает…
— А девица не так проста, как казалось, — криво усмехнулся Таубе, провожая её взглядом в подзорную трубу — когда дама пересекала поле в направлении русского войска. — Охотно верю, что именно она скрутила его величество там, в лагере. Но кто отдал ей приказ? Я не верю, что царь Петер решился бы на такую авантюру. Риск был слишком высок.
— Вряд ли мы когда-нибудь узнаем правду, — недовольно констатировал Горн. — Приказ по гарнизону — готовиться к выступлению из города. В четыре часа пополудни выходим с развёрнутыми знамёнами, под барабанный бой и с оружием… Спустить флаг!
43
Шведские короли носили титул владык «шведов, готов и вендов». Отсюда и «тре крунур» на их гербе.