Продрогшие, завёрнутые в тёплые плащи протокольные граждане синхронно шагнули к Кате, едва она прикрыла за собой дверь мастерской. О, да к ним ещё и карета подъехала. Отлично, пешком идти не придётся.
«У, ребята, какие же вы профаны, — с долей сожаления подумала она. — А если бы я через эту избу да на задний двор? Искали бы ветра в поле».
После личной встречи с главой Преображенского приказа в государевой приёмной она ни на секунду не сомневалась, что в том или ином виде придётся встретиться как минимум ещё раз. Ну, вот этот самый раз и настал, судя по всему.
— Слово и дело государево, — она услышала ожидаемые слова. — Вашу шпагу, сержант.
— Не имею возражений, — Катя выдернула шпагу вместе с ножнами из портупейной петли и подала говорившему.
Глава 7
La Pucelle de Russie
В двадцать первом веке где-то в этом районе находилась станция метро «Преображенская площадь». Историческое место давным-давно оказалось в городской черте, на метро от «Охотного ряда» всего-то минут пятнадцать езды. В конце 1700 года транспорт был попроще, помедленнее. А московский район Преображенское был селом. Правда, далеко не бедным. Чуть более года назад здесь ещё собиралась Боярская дума.
Когда-то на правом берегу Яузы располагалась слобода, где обитали солдаты и офицеры потешных полков юного Петра Алексеича. После нарвского похода государь расквартировал гвардию в Москве, поближе к себе, там же полки доукомплектовывались и дооснащались. А село Преображенское стало резиденцией одноимённого приказа, во главе которого стоял Фёдор Юрьевич Ромодановский.
Ехать пришлось, по внутренним ощущениям, чуть меньше часа: показывать рыцарям слова и дела свои «бронебойные» наручные часы с автоподзаводом Катя не стала. Она по-прежнему держала себя так, что все вокруг принимали её за молодого парня, делающего карьеру по военной линии. Не стали исключением и эти двое незнакомцев. Взгляды у них были тоже протокольные — цепкие, следящие. Ни следа удивления: никаких девиц, везут самого обычного подозреваемого. Для них всё было в порядке вещей.
Всю дорогу она анализировала возможные варианты развития событий. Если верны её предположения, то жестокий и подозрительный, но очень умный князь Ромодановский пойдёт на прямой контакт. Тогда они попросту обозначат свои роли в окружении Петра и договорятся не мешать друг другу. А то и помогать время от времени. Для этого достаточно будет разговора начистоту, желательно без лишних ушей. Конечно же, и без рассказов про двадцать первый век, ибо смартфона с фото и видео у неё с собой на данный момент не было. Из артефактов будущего только часы на руке, которые она носила постоянно пятый год. Но произведут ли они должное впечатление? Гюйгенс уже изобрёл анкерный механизм, портативные часы пока очень дороги и редки, но не являются фантастикой. Так что — без подробностей… Если же Катя ошиблась, и князь-кесарь надумал устранить, как он мог подумать, соперников, то без серьёзной драки не обойтись. Конечно, эти сыскари «немезидовцам» не противники. С кем им приходилось иметь дело? С уголовным элементом да с перепуганными обывателями, на которых выкрикнули «слово и дело». Волков войны местным сыщикам не одолеть никак, и Катя знала, что уйдёт от них при любом раскладе. Но тогда пришлось бы опрометью мчаться к государю и просить защиты, а это не входило в её планы. Тем более, что, опять-таки при плохом развитии событий без трупов не обойдётся. А это тоже в планы не вписывалось.
Дом был деревянный, в два этажа, очень добротный и крепкий. Его каменный подклет сложили явно не одно десятилетие назад, ещё при Алексее Михайловиче. Это позволяло предполагать наличие капитального подвального помещения, одного из тех, что так любили рисовать иллюстраторы, когда речь заходила о Тайной канцелярии. До основания оной ещё далеко, но Преображенский приказ уже в наличии. Насколько Катя знала, в данный момент большинство дел в нём — это поиск, поимка и наказание беглых солдат и рекрутов. Но и делам политического толка хватало места. Что поделаешь, издержки эпохи. Равно, как и методы добычи доказательств. «Розыск» в это очаровательное время означал не дедукцию а-ля Шерлок Холмс, а выбивание нужных показаний из обвиняемого вне зависимости от того, виновен он или нет. Причём, это относилось не только к России, весь уголовный розыск просвещённой Европы прочно стоял на фундаменте «царицы доказательств» — пытки.