И мы с Сережей пошли – кажется, зимой – искать могилу Врубеля. Потом выяснилось, что могила Врубеля находится в самом дальнем конце кладбища, так как его похоронили за счет Академии художеств и участок находился на дальней линии – надо было экономить «художественную копейку». Но мы все-таки нашли это надгробие. Причем здесь были захоронены и Врубель, и его жена Надежда Забела-Врубель.
Могила была в совершенно жутком состоянии. Мы нашли ее в тысяча девятьсот семьдесят каком-то году. Там было множество чудных кленов, а клен расползается совершенно потрясающе, попадает во все расщелинки надгробий, раздвигает даже камни, и все превращается в осколки.
Надгробие Врубеля выполнил какой-то замечательный архитектор, к сожалению, не удалось разыскать его имени, и сделал он это надгробие в идеальных пропорциях, там были кубические объемы разного уровня. Но самое потрясающее – это четыре столбика по краям, как врубелевские кристаллы. Они были сделаны из черного полированного гранита. Все было замечательно задумано. Но все эти края теперь были вдребезги разбиты – так же, как и плиты. Думаю, что все это произошло без участия человека, это природа постаралась за многие десятилетия – снег, вода, лед, клены. В общем, все было в совершенно жутком состоянии. На плите было написано только «Врубель» и дата смерти, а на обратной стороне – «Надежда Забела-Врубель».
После нашей находки прошло много-много лет, потому что тогда мы были студентами и у нас не было денег. Но я приходил на эту могилу почти каждый год, все очищал, старался, чтобы надгробие не зарастало дальше. Естественно, с этими кленами мне было справиться не под силу.
И наконец кладбище начали возрождать, причем в какой-то степени благодаря каким-то депутатам и криминальным типам, воздвигающим надгробия из полированного гранита величиной с дом, но самое главное, что под это дело появился директор кладбища, появились рабочие.
И тогда я сказал Сереже: «Давай попробуем сложиться, сброситься и все-таки привести надгробие в нормальное состояние». Я узнал порядок цен и понял, что это нам не по карману. Но тем не менее зернышко было брошено. А потом спустя еще какое-то время появился замечательный человек Миша Рудяк, бизнесмен из списка «Форбс», который замечательно помогал мне делать альбомы. И как-то раз, в 2004 году, я попросил у него денег, чтобы восстановить надгробие Врубеля. А он просто сказал: «Узнай, какая сумма нужна». Я пошел к рабочим и все узнал. Пришел к Мише, передал ему. Он ответил: «Для Врубеля – не проблема, все сделаем». Он пригласил меня к себе – куда-то на Рублевское шоссе, где он снимал дачу.
И вот мы идем в какую-то комнату, и он достает из тумбочки конверт уже с приготовленной суммой. Я, счастливый, приезжаю на Московский проспект, на кладбище, и говорю рабочим, вот здесь сбито, здесь срежьте, там поправьте, хотя будет нарушена пропорция высоты. Они – да, хорошо. Через некоторое время приезжаю, вижу – они сделали все наоборот. Я, конечно, расстроился, но говорю, извините, мы не поняли друг друга. И уезжаю. А они увидели, что я расстроен, и через какое-то время звонят – приезжай, мы переделали. Они очень умело вышли из положения. Они сделали заново эти четыре кристалла. И мало того, не взяли за переделку ни копейки, поставили черный гранит за счет кладбища. Хотя сумма, которую они от нас получили, была по тем временам немаленькая. И сделали они все замечательно.
Но как только я стал восстанавливать надгробие, сразу появились какие-то знатоки и стали говорить, что на кладбище было все по-другому, например, вот здесь стоял демон. Я говорю, что фотографию 1910 года видел и не смог ее переснять только потому, что это было в библиотеке.
Мало того, они организовали конкурс на лучшее надгробие Врубеля, в том числе там были варианты с портретом самого Врубеля, скульптура Врубеля и что-то там еще. В общем, я отбивался как мог. Хотя люди мне помогали. Я, например, договорился с рабочими, и они спилили по периметру все проросшие клены, правда, за каждый клен брали по сто «зеленых». Хорошо, что тогда не требовалось разрешения Академии художеств, хотя на меня могли подать в суд за самоуправство. А Академии художеств уже давно было на все наплевать. Я в свое время еще пытался отреставрировать надгробие Александра Васильевича Головина, потрясающего художника, чей занавес в Мариинке сверкает до сих пор, ходил и к Валерию Гергиеву, и к Валерию Фокину, но никто так и не заинтересовался.