Отождествление этих поисков с собственно «исторической школой» оказалось на руку их соперникам. Они не просто указывали — вполне справедливо, впрочем, — на натянутость параллелей между былинными и летописными событиями и действующими лицами. Они делали из этого самые категорические выводы. Особенно отличился на этой ниве Борис Путилов. «Эпос никаких исторических событий не отражает, и герои его ни к каким историческим прототипам не восходят» — с беспощадной решимостью прокурора рубит он. И выносит приговор: «Вопрос этот в серьёзном научном плане можно считать закрытым».
Тут, пожалуй, стоит вспомнить байку про некоего маститого поэта, изрекшего: «Вчера написал стихотворение о любви. Закрыл тему». Может ли учёный всерьёз рассчитывать «закрыть тему», да ещё не в своей — Путилов — филолог — а в чужой, исторической области? Я уж не говорю о манере ведения дискуссии — любые возражения с ходу выводятся за рамки «серьёзного научного плана». Подобные приёмы, увы, свойственны не только ученикам Проппа — а с другой стороны, присущи вовсе не всем его последователям. Ведя обсуждение таким образом, исследователь рискует попасть впросак — и действительно, Путилов впросак попадает.
Вот он возражает тем, кто видит в былинном богатырстве историческую княжью дружину. «В былинах у князя Владимира нет дружины. Он окружён „князьями-боярами“, „гостями торговыми“, слугами, но о дружине речи нет. Нет никаких оснований уподоблять богатырей дружинникам».
Так-таки уж нет? Загибайте пальцы, читатель. Богатыри — конные профессиональные воины на службе киевского князя. Мы видим их в основном или в боевых условиях, или на пиру в княжьем тереме. Они собирают для князя дань. Они ездят по его приказанию в посольства к чужеземным владыкам. Они выполняют его различные поручения — увы, не всегда благовидные. Они объединены в спаянный солидарностью союз. Но при том, если богатыри недовольны князем — они считают себя вправе уехать от него и иногда вспоминают, как служили у других правителей. Ну, кто же это — говоря языком исторической науки? Да, задачка… для школьника — и то не читавшего учебники по истории.
Можно перечислять «основания», роднящие былинных заступников земли Русской с историческими дружинниками, ещё очень долго. Они, эти «основания», составили значительную часть замечательной книги Р. С. Липец «Эпос и Древняя Русь» — и спорить с этой работой, понятно, задача потрудней, чем свысока шпынять историка и археолога Рыбакова за «филологический непрофессионализм». Но достаточно ли профессионален сам филолог Путилов?
Вот в былине «Ермак и Калин-царь» Илья Муромец намеревается собрать богатырей:
У главного героя русских былин слово с делом не расходится — и вот уже
Как видим, в былинах есть дружина, и дружина эта — именно богатыри (почему она оказывается дружиной именно Ильи, а не Владимира Красного Солнышка — об этом будет, читатель, особый разговор). В былине «Ставр Годинович» Владимир устраивает пир
И тут Владимир окружён дружиной, причём упоминается она в перечне пирующих там, где обычно упоминают богатырей — которые на сей раз в списке не появляются. Как это понимать? А очень просто — дружина и есть богатыри. А богатыри — это и есть киевская дружина. И про это ясно сказано в былинах. Вот и гадай — то ли филолог и фольклорист Борис Путилов, полвека пишущий книги по русскому эпосу, толком в нём не разобрался, то ли знает всё прекрасно — но всё равно пишет другое.
Однако хороши бывают и историки — вот, скажем, Руслан Григорьевич Скрынников сообщает, что былины возникли в X веке из скандинавских саг. То есть исландские саги — прозаические во всех смыслах слова, сухо-документальные по стилю — каким-то образом угодили на Русь, где и преобразились в эпические поэмы — былины, при этом превращении утратив, кроме прозаической формы, всех героев и все сюжеты. Как говаривал британский мыслитель и писатель Гилберт Честертон, более известный у нас, как автор детективов про отца Брауна: «Нельзя изменить перья у коровы или лапы у кита. Если что-то изменилось полностью, оно не изменилось». Что ж удивляться, что после таких «исследований» попытки историков обращаться к былинам встречаются фольклористами в штыки.