— …самое то. Не знала, правда, что на вершине кто-то есть. Я подождала, пока мужчины у подножия разойдутся. Сдаётся, с ними, лучше не связываться…
Амира не то чтобы вздрагивает, но её неподвижность становится как-то напряжённей. Сердце Табиты сжимается от смутной тревоги.
— Они уходят, когда холодают ночи. Ты здесь более чем желанная гостья, можешь остаться и шаркать своими башмачками по стеклу, — безупречно любезным тоном приглашает Амира.
Табита кивает и остаётся, потому что где-то за выверенной мелодией слов Амиры ей слышится «пожалуйста».
Амира, словно в полусне, оттого что сидит и говорит с кем-то, кто не собирается рвать её ради полкоролевства внутри.
— Тебя здесь силой посадили? — хмурится Табита.
Амире странно слышать гнев, направленный не на себя, а в свою защиту.
— Нет, это мой выбор, — еле слышно отвечает она и ту же спрашивает, не дав Табите слова. — Почему на тебе железные башмаки?
Табита собирается ответить, но язык прилипает к гортани, и Амира видит, как слова меняют направление, подобно стайке воробьёв. Она решает выбрать другую тему.
— Слышала когда-нибудь, с каким звуком летят гуси? Я не о курлыканье, его все слышат, нет… о крыльях. Слышала, как взмахивают их крылья?
Табита слегка улыбается.
— Да, когда стая снимается с реки. Будто гром.
— Вот как? Ясно. — Повисает молчание. Амира никогда не видела реки. — Нет, когда они летят над тобой, всё по-другому. Это… скрип, как у дверцы духовки, но не резкий, будто гуси — механизмы, облечённые в плоть и перья. Красивый звук… курлыканье, а за ним низкий гул, но если стая летит молча, это как… шорох одежды, что ли, словно, если слушать правильно, можно обрести крылья.
Пока рассказывала о гусях, Амира безотчётно закрыла глаза. Теперь она их открывает и, видя, как на неё с любопытством смотрит Табита, на мгновение теряется под пристальным взглядом. Амира не привыкла к слушателям.
— Если повезёт, — тихо продолжает она, беспрестанно крутя золотое яблоко, — сегодня их услышим. Время года подходящее.
Табита раскрывает рот, но тут же так резко его захлопывает, что клацают зубы. Она не спрашивает: «Сколько же ты тут сидишь, если знаешь, когда ожидать гусей?» Не спрашивает: «Откуда взялось золотое яблоко? Разве я его не съела?» Она понимает, что делает Амира и ей благодарна: Табита не хочет разговаривать о башмаках.
— Я ещё никогда не слышала этот звук, — протяжно говорит она, стараясь не смотреть на золотое яблоко. — Но видела гусей на озёрах и реках. Собираются сотнями, галдят, как бабы у колодца, но если спугнуть, взмывают в воздух, и тогда кажется, словно бьют в барабаны или грохочет гром, или буря свистит в кронах деревьев. Чудовищный, почти оглушающий звук… к такому лучше близко не подходить.
— Как бы я хотела его услышать, — шепчет Амира, устремляя взор в сторону леса. — Увидеть саму стаю. Какая она?
— Плотная, тёмная… — Табита подыскивает слова, — будто сама река поднимается, подбирает юбки и срывается с места.
На губах Амиры мелькает улыбка, и Табита при мысли, что сделала ей приятное, чувствует странное тепло в груди.
— Хочешь ещё яблоко? — предлагает Амира и замечает насторожённый взгляд Табиты. — Они всё время откуда-то появляются. Сама их порой ем. Раньше побаивалась… считала яблоко — награда тому, кто заберётся на гору, но, похоже, они не иссякнут, пока я не отдам их мужчине.
Табита хмурится, но берёт угощение и начинает жевать, не спуская глаз с пустых ладоней Амиры. Та силится спрятать улыбку — первую полусотню раз она, ища в заклинании бреши, тоже пыталась подловить миг, когда появляется яблоко. Однако, следить за тем, как за ним следит кто-то другой, — это ново.
Когда яблока остаётся на один укус, на лице Табиты мелькают озадаченность и рассеянность, как будто ей на язык попал волосок или она учуяла незнакомый запах — и вдруг яблоко снова у Амиры в руке, словно никогда и не покидало её ладонь.
— Конечно, мы не увидим как оно исчезает. Заклинание не даст, — словно извиняясь перед явно разочарованной Табитой, поясняет Амира. — Как бы то ни было, сколько тут сижу, у меня всегда есть яблоко.
— Я не прочь попытаться ещё, — откликается Табита, и Амира отвечает улыбкой.
Поначалу Табита выжидает. Подсчитывая секунды, смотрит на пустые руки Амиры. Через семьсот секунд в них возникает яблоко. Потрясённо посмотрев на него, Амира переводит взгляд на Табиту.
— Невиданно… это невиданно. Надо же, у каждой из нас по яблоку.
Табита берёт у неё второе яблоко и принимается есть, неторопливо подсчитывая укусы и всё время наблюдая за руками Амиры. После седьмого они снова полны. Амира молча протягивает ей третье яблоко.