Рукав реки не отличался шириной, поэтому лодка быстро добралась до середины водоёма и поплыла по течению. Его глаза искали место получше и вскоре зацепились за корягу рядом с камышами. Он подплыл ближе, взял верёвку и привязал себя к торчавшей из воды деревянной руке. Взяв удочки, подготовив приманку, Он закинул каждую в разные стороны. Оставил их на подставке и стал ждать.
Как маленькая мышь или таракан сеяли в средневековых городах огромные бедствия, именно так маленькая течь в дне лодки дала о себе знать. В одном из мест лодка подтекала, и вода медленно заполнила пространство в ногах. Всё быстрей и быстрей она наполняла лодку, и с каждой минутой это становилось всё более заметно.
Друзья, наконец, заметили это. Паника? Страх? Может попытки всё исправить? Ничего подобного. Он продолжал невозмутимо сидеть и наблюдать за поклёвкой как будто ничего не происходило. Вдруг на правой стороне клюнуло, воды стало по щиколотку, Он потащил изо всех сил, вытянул её, и аккуратно вынув крючок из пасти, положил в заранее наполненное ведро. Воды натекло по голень, лодка постепенно начала уходить под воду. Он продолжал наблюдать за крушением, пока сам не оказался в воде. Выплыв на берег Он улыбнулся: потеряв всё, Он сохранил Себя.
Родство
Вот уже второй час Он бродил по окрестностям поселка, в который приехал навестить двоюродного брата — в детстве они проводили здесь много времени вместе. Разбитые дороги, покосившиеся избенки, заросшие высокой травой, низенькие заборы, воспетые в виршах Русского Забулдыги — всё это приводило его в какое — то меланхоличное, тоскливое настроение. Вот и церковь, как же без неё. Разве может русское, пусть даже самое крохотное селение обойтись без церквушки? Без золота куполов, без камня стен, даже если все строения вокруг деревянные, без возвышающихся над всем крестов? Он хотел было заглянуть внутрь, но передумал и, чуть постояв у входа, двинулся к дому брата.
Ворота были широко распахнуты: в небольшой дворик мог зайти абсолютно любой желающий. Топор лежал около наполовину заполненной поленницы, трава была недавно скошена, а калитка, ведущая в огород, отворена. Он оставил сумку на высоком деревянном крыльце дома и почему то, точно зная, что брат там, направился в сторону калитки. Так и есть: в штанах, шляпе с широкими полями и голым торсом он склонился над одним из кустов и, кажется, полол. Он окликнул его. На секунду замерев, брат выпрямился и не спеша повернулся к Нему лицом. Загоревший, крепкий и плечистый — настоящий русский Аполлон, он, улыбнувшись, подошёл и крепко обнял Его. Они сели на землю и долго говорили: о том, что было, о том, что есть и о том, что будет или должно быть. Вспоминали юные годы и совместные шалости, обсуждали дела и планы.
— Мне нужно закончить здесь. Иди в дом, переоденься и чувствуй себя как дома, ты ведь наверняка устал.
— Ну, нет, так просто ты от меня не отделаешься. Ты, конечно, копаешься без перерывов с самого утра. Могу поспорить, что если я сейчас возьмусь за это, а ты мне немного подсобишь, то я сделаю всё в два счёта.
— Посмотрим, кто кому будет помогать, значит, как в старые добрые?
— А как же. Правда, насчёт переодеться ты всё таки прав.
Работа закипела. Они глядели друг на друга и всё больше оживлялись. Они снова стали мальчишками, соревнующимися во всём и ни сколько этого не стесняющимися. Даже их лица усталые, отмеченные тяжестью житейских невзгод, как будто помолодели и на них, словно цветы в Висячих садах расцвели улыбки. Они управились за четверть часа, но их пыл разыгрался не на шутку. Следующей целью стали дрова. Братец достал, откуда то второй топор, и они принялись колоть, что было сил. Птицы словно переняли задор мужчин и разливались в своих песнях, ритм которым отбивали звуки стучащих топоров.
Наконец поленница была заполнена доверху, усталые и потные, они, прислонясь к стенке, созерцали и любовались результатом своих трудов. Сердца их были переполнены: радость работы и решимость продолжить соревнование, в котором, как казалось им обоим, победитель ещё не определён, образовали то, что называется прекрасным расположением духа. Но работа, которая была рассчитана на три дня, оказалась полностью выполненной. Однако продолжение соревнования нашло себя в идее о том, что самое время для обеда. Они сели за стол, накрытый на скорую руку и приступили к трапезе. Простая деревенская еда, исчезала с воистину космической скоростью, подобной той с которой они выполнили все дела. Обед подействовал успокаивающе: они улеглись спать, но обоим снилось одно.