- Вот Марволо, сволочь! Обошёл-таки клятву! – Ланс отразил два проклятия и увернулся от несущихся в его сторону болтов. Рядом захрипел и упал на землю один из его магов, не обладавший такой быстротой реакции. Их отряд стремительно редел, отбиваясь от скрывавшегося наверху противника:
- Если не вырвемся из оврага, нам всем конец!
- Отвлеките их на себя, я прорвусь через кусты и зайду им в тыл! – воспользовавшись Заклинанием Мгновенной Тьмы, выпущенным метнувшимся в противоположную сторону лордом Гриффиндором в противников, Годрик одним смазанным движением перетёк в облик пумы и скрылся в росших с одной стороны оврага кустах, стараясь как можно бесшумнее и быстрее пробраться наверх, в тыл ввязавшихся в отчаянную схватку с окружёнными противниками врагам. Ему удалось застать их врасплох – зазевавшийся часовой, слишком засмотревшийся на сместившееся к другому краю оврага сражение, умер, так и не успев понять, что или кто же его убил. А разъярённый анимаг понёсся дальше, нанося смертоносные удары когтистыми лапами и поливая противников невербальными проклятиями. Люди Малфоя замешкались и приостановили атаку всего на каких-то пару минут, но и этого было достаточно, чтобы оставшиеся в живых пятеро магов во главе с Лансом вырвались из ловушки и, словно прайд озверевших хищников, вломились в ряды нападавших, одним рывком лишая их стратегического преимущества.
И началась кровавая бойня. На стороне королевских магов всё ещё был немалый численный перевес, но их ряды смешались, и более опытные, закалённые в боях гриффиндорцы успешно уменьшали это неравенство. Вот только полученные в битве ранения и нараставшая усталость сказывались и на них, заставляя совершать ошибки и пропускать удары. Забрав с собой жизни трёх противников, был убит выстрелом из арбалета мастер Вальмор, старый рубака, преподававший Уход в Хогвардсе. Прикрывая хозяина своим телом, получил «Аваду» капитан Флаерти, верой и правдой служивший лорду Ланселоту больше двадцати лет. А смертоносная карусель всё продолжала вращаться. Королевские маги гибли под ударами рвавшихся к их не участвовавшему в схватке белобрысому предводителю Гриффиндоров, а Малфой даже не мог сдвинуться с места, расширенными от ужаса глазами, словно он сам не был участником этих событий, смотря на гибель своих людей. Нет, не так он представлял себе предстоящую схватку, когда в обмен за своё освобождение давал Слизерину клятву убить первых же попавшихся в пространственную ловушку магов, появившихся в овраге неподалёку от границы земель замка Серпентер. Не так. Но разве мог подумать он, цивилизованный, воспитанный в Италии человек, что эти саксонские дикари, какими бы сильными магами они ни были, смогут в безвыходной, казалось бы, ситуации одолеть превосходящий их в пять раз численностью отряд королевских чародеев?
Режущее заклятие пролетело совсем близко к правой щеке Септимиуса, вскользь задев кожу, и острая боль привела мага в чувство, заставив выхватить палочку и вступить в бой. И только всё ещё сохранявшееся численное превосходство удержало его от того, чтобы не удрать с поля боя куда глаза глядят, наплевав на своих людей. Да это всё равно было бы бесполезно. Только сейчас Малфой понял все последствия своего опрометчивого согласия на эту авантюру. Теперь-то он понимал, что если хоть кто-то из Гриффиндоров останется в живых, то после этого вероломного нападения выживший не успокоится, пока не сотрёт его с лица земли. Септимиус не был трусом или плохим Боевым Чародеем. Он просто предпочитал другие, менее опасные для себя методы устранения противников. Но сейчас у него не было выбора. Не обращая внимания на мольбы о помощи, несущиеся со стороны королевских магов, Малфой застыл, притаившись в укрытии за корявым деревом, ожидая, когда медленно теснившие его людей волшебники пройдут мимо, подставляя ему свои неприкрытые спины. Их уже просто некому было их прикрывать – все саксонские маги и пришедшие с Годриком старшие ученики и мастера погибли в сражении. Удар там, выпад и каскад проклятий здесь. Эти Гриффиндоры были слишком быстрыми, чтобы он успел прицелиться. Но вот старый лорд оступился, на мгновение приоткрывая спину своего племянника, и Септимиус тотчас же метнул в неё нож, опасаясь привлечь к себе внимание магической атакой. Цель была так близко, что он не мог промахнуться и, не глядя больше на оседавшее на землю тело, Малфой ударил «Авадой» по метнувшемуся к племяннику магу.
Дело было сделано, но Королевский Чародей ещё минут пять не решался выйти из своего укрытия, лихорадочно прислушиваясь к стонам раненых и умирающих и вглядываясь в два неподвижных тела, распростёртых на трупах убитых ими врагов. Но страшные Гриффиндоры не подавали признаков жизни. Седеющую рыжую гриву старого Ланселота, даже в смерти прикрывавшего своим телом любимого племянника, трепал осенний ветер. Малфой осторожно подошёл к убитым им врагам, не опуская нацеленной на них палочки. Лорд Гриффиндор был мёртв, но ему надо было убедиться, что он уничтожил и его племянника. Эта восходящая звезда британского Магического Мира была слишком страшным противником, чтобы оставлять его в живых. Септимиус взмахом палочки откатил в сторону тело старого лорда и склонился, было, над Годриком, но раздавшийся за спиной полный затаённого торжества голос заставил его подскочить, заняв боевую позицию.
- Эти саксонские собаки мертвы?
- Слизерин! Какого Мордреда вы подкрадываетесь ко мне, словно разбойник?!
- Ну-ну, Септимиус, не надо так нервничать…
- Не надо нервничать?! Вы не сказали мне, что среди магов, которых я и мои люди должны будем убить, будет любимчик нашего короля!!! А если он узнает…
- Не узнает, – Марволо с холодным презрением посмотрел на стоявшего перед ним трусливого слизняка и, больше не обращая на него внимания, двинулся к телу старого врага, по дороге добивая раненых, вне зависимости от сторон, к которым те принадлежали. – Как говорят эти дикари: «То, что знают трое, знает свинья за углом». Нет свидетелей – нет слухов. А победитель всегда прав.
Слизерин с глумливой усмешкой заглянул в смотревшие в небо голубые глаза Ланселота и, обращаясь к мёртвому, почти пропел:
- Как же долго я ждал минуты, когда смогу увидеть твой хладный труп. Ну, что, Гриффиндор? Кто из нас вышел в этой схватке победителем? Это хорошо, что мой глупый сын отказался разорвать свою помолвку с отродьем твоего братца. Теперь ему, а значит, и мне по закону будет принадлежать всё ваше имущество. Мда-а, мне даже жаль, что ты не увидишь того момента, когда мои управляющие появятся в твоём замке. Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним…
- Вы абсолютно правы, лорд Слизерин. Авада кедавра!
И мёртвое тело, когда-то бывшее Марволо Слизерином, мастером интриг, перехитрившим самого себя, упало на траву, уронив голову на колени своему старинному врагу.
- Какая трогательная картина… – Септимиус Малфой, сейчас вовсе не походивший на того перепуганного почти до потери сознания мага, каким он был ещё несколько минут назад, подошёл к этой жутковатой скульптурной композиции и оглядел её с видом ценителя искусств. – Пожалуй, я сохраню это воспоминание в своём Омуте Памяти. Кто бы мог подумать, что грубый мужлан и бесчувственная сволочь будут так мило смотреться вместе. Да-а, лорд Слизерин, вы совершенно правы: «Что знают трое, то знает свинья за углом», но для лучшего сохранения тайны больше подходит один хранитель. А насчёт ваших матримониальных планов – заманчиво, заманчиво… Но мне кажется, вы недооценили вашего сына. Мордред меня побери, если я перейду дорогу Салазару, – взгляд блондина перешёл на лежавшего ничком Годрика, и в нём появились проблески сожаления. – Я бы и жениха его не стал убивать, но у меня не было другого выхода.
Малфой ещё минуту постоял над телами и, тяжело вздохнув, отправился добивать раненных, так и не заметив, что из неприметного куста росшего неподалёку за ним наблюдала пара внимательных карих глаз. Их обладатель дождался, пока Королевский Чародей не закончил своё чёрное дело и не аппарировал с залитой кровью поляны, и только после этого почти по-пластунски метнулся к лежавшему вниз лицом Основателю:
- Мастер Годрик! Мастер Годрик! – хрупкому юноше, почти мальчику, с трудом удалось немного приподнять высокого атлетически сложенного мага и повернуть его голову на бок, дав возможность свободно дышать. В отличие от Малфоя, занятого больше собственными амбициями и попытками замести следы, он ещё в укрытии заметил, как дрожат ресницы раненного мага и периодически еле-еле приподнимается от дыхания грудная клетка.