Ничто не могло вывести Салазара из этой не-совсем-жизни. Он бродил по замку ненавистного отца, словно своё собственное приведение, всё больше отдаляясь от людей. Даже вернувшийся из Франции Магистр Певерелл ничего не смог для него сделать. Зар тихо угасал, замкнувшись в своём отчаянии, оживая только на время решения каких-то насущных проблем своих вассалов и союзников. Во время двух незначительных военных стычек, случившихся между его магами и магами двух не внявших прежним увещеваниям политических противников, молодой лорд Слизерин, никогда впредь не выказывавший великих талантов во владении мечом, лез в самую гущу боя. Избегнул он гибели, видимо, только по причине одного известного изречения: «Пьяниц и сумасшедших – смерть не берёт». И неизвестно, чем всё это бы кончилось, если бы через месяц после возвращения Салазара из Хогсмида отчаявшаяся «достучаться» до него Ровена срочно не собралась уезжать в какой-то французский монастырь. Почуявший какой-то подвох, Зар пытался разговорить единственную оставшуюся у него подругу, но девушка на все расспросы только отмалчивалась и настаивала на отъезде, с фальшивой уверенностью доказывая, что просто устала от Англии и устала от занятий со студентами. И только домовые эльфы докладывали ему, что Ровена плачет по ночам. Это заставило угасавшую у мага волю к жизни встрепенуться. Девушка была единственным близким ему человеком, и он не хотел, чтобы и она прошла через горе и страдания, выпавшие на его долю. Зар великолепно знал, насколько они, аристократы, недооценивают наблюдательность и ум простых людей и… начал свою атаку на старую служанку Ровены, когда-то бывшую её кормилицей. Ему не пришлось даже серьёзно давить на пожилую ведьму. Как только та поняла, что юный лорд всерьёз беспокоится о благополучии её подопечной, она выложила ему всё, что знала, словно на исповеди:
- Моя госпожа любила вашего брата, милорд. И он вёл себя с ней совсем по-другому, чем со всеми остальными людьми. Через день должна была состояться их свадьба, и… Я точно знаю, что ночь накануне своей смерти господин Ричард провёл у неё. А теперь… – глухие рыдания вырвались из груди упавшей на колени женщины. – Милорд, спасите мою девочку! Её теперь опозорят и сошлют в монастырь!
- За что?
- Она… у неё не было женских недомоганий вот уже два месяца, милорд. Все подумают… Я-то знаю, что между моей госпожой и вами ничего не было. Вы как брат и сестра. Но кто ж будет слушать старую служанку?!
- Ровена беременна от моего брата? Она знает?
- Теперь – да. Когда вы болели, ей было не до этого, а теперь… да. Она знает.
- И поэтому хотела уехать?
- Да. Я предупреждала её, что король не выпустит её за пределы Англии. Она ведь богатая наследница. Но госпожа не хочет взваливать на вас свои проблемы.
- Ничего она не взваливает, – Салазар не замечал, что вышагивает из угла в угол по небольшой комнате служанки. В его голове, впервые за этот месяц думавшей о чём-то, кроме своего горя, рождался хитрый, достойный Слизеринов план: «Будьте вы и на том свете прокляты, отец, за то, что, пусть и невольно, добились своего. Будь проклят и ты, Рик, за всю боль, что мне пришлось вынести по твоей вине. Правы были Ровена и Учитель. Отчаяние – удел слабых. А я больше никому и никогда не покажу своей слабости». – Ты хоть знаешь, кого носит госпожа?
- Да, милорд, сына.
- Отлично.
- Что вы задумали, господин?!
- Да вот, решил воспитать из своего племянника хорошего человека и достойного лорда Слизерина. Как думаешь, получится? – в прояснившейся голове бушевали острое до боли чувство облегчения и весёлая злость: «Вы говорили, что мне нужно найти новую цель в жизни. И я её нашёл: буду жить, воспитывать сына и учить студентов. И пускай Годрик со своей кудахчущей курицей-блондинкой завидуют моей жизни! Ну, уж нет, мой дорогой предатель Гриффиндор, ни я, ни Ровена из школы не уйдём, и не надейтесь!»
- Спасибо! Спасибо вам, мой господин!
Салазару с трудом удалось отбить у плачущей женщины край своей мантии, который та целовала:
- Найди моего слугу Олли и дай лёгкого успокоительного Ровене. Мне нужны сутки на то, чтобы добыть у Его Величества разрешение на брак, а ей стоит выспаться перед бракосочетанием. Да-а, и, надеюсь, ты отыщешь среди её вещей что-нибудь подходящее для подобного торжества. Я буду не я, если обряд не проведёт сам королевский духовник в присутствии всего английского двора.
- Но Королевский Чародей…
- О-о-о, мне есть, чем прижать лорда Малфоя.
Венчание состоялось, конечно же, не через сутки. Полдня Салазару понадобилось для того, чтобы поймать избегавшего встречи с ним Малфоя. Зато через час после этого Королевский Чародей заливался соловьём, уговаривая Его Величество Этельреда II на проведение грандиозного празднества в честь свадьбы одного из сильнейших волшебников королевства. Ещё бы, ему до дрожи в коленках не хотелось, чтобы этот страшный молодой маг, грозивший в недалёком будущем заткнуть за пояс Магистра Певерелла и половину магов Совета вместе взятых, невесть как узнавший о подробностях гибели своего отца, исполнил угрозу и воспользовался Правом Мести. С королевским духовником договориться оказалось ещё проще – тот страдал великой любовью к Богу и… мирским благам, которые даёт своим служителям Господь. Не прошло и трёх дней, как грандиозное торжество, ещё несколько лет заставлявшее говорить о себе всех магов и немагов острова, состоялось.
Ослепительно прекрасная в своём белом платье Ровена и подавлявший всех исходившей от него Силой надменный, словно римский император, Салазар, произнесли вслед за священником и Королевским Чародеем брачные клятвы и стояли на возвышении, принимая поздравления гостей, когда Зара словно молнией ударило. Чей-то до боли знакомый настойчивый взгляд заставил его обернуться и пристально всмотреться в стоявшую возле одной из колонн скрытую неприметной мантией фигуру. Низко опущенная ранее голова, скрытая капюшоном поднялась, и Салазар, встретившись взглядом с полными боли и горечи глазами Рика, гордо вскинул подбородок, пряча за маской высокомерия собственную выматывавшую душу боль: «Ты-ы?! Смотришь? Ну, что ж, смотри! Ты сам добился этого, разрушив наше счастье!»
Вот только отчаяние, вспыхнувшее в любимых зеленых глазах, не принесло Зару облегчения. Наоборот, триумф от предвкушаемой мести и желания досадить предавшему его возлюбленному отошёл куда-то в сторону, как что-то совершенно бесполезное и ненужное, а поздравлявшие их с Ровеной гости стали безумно раздражать. И внезапно лорду Салазару Слизерину до выматывающей душевной боли, до зубовного скрежета захотелось отдать всю свою Силу и Могущество за одну только возможность вернуть тот солнечный день, когда они с Риком, перемазанные в пыли и усталые, лежали на берегу Чёрного озера.
Внутренний голос шептал на ухо: «Иди, поговори с ним», но Зар впервые в жизни приказал ему заткнуться, на мгновение прикрывая глаза, чтобы взять себя в руки.
Встревоженная его молчанием Ровена едва слышно спросила:
- Что случилось?
- Ничего… просто показалось, – но взгляд мага против воли вновь метнулся к колонне, чтобы ещё раз напоследок вглядеться в любимое лицо.
Возле колонны никого не было.
Они оба сделали свой выбор.
====== Глава 3. Всё… кроме счастья ======
Глава 3
Начавшийся так смутно и кроваво XI век принёс Хогвардсу заслуженную славу одной из лучших магических школ волшебного мира. Французы проиграли-таки пари, открыв двери для учеников в своём Шармбатоне на десятилетие позже британских магов. Казалось бы, сильнейший маг трёх королевств и, по совместительству, директор Хогвардса Игностус Певерелл мог бы гордиться подобным триумфом. Мог бы… вот только перед кем? Жерар Осторожный умер от магической лихорадки. Злейший враг Марволо Слизерин сдох, как собака, получив «Аваду» в спину от взращённого им же конкурента. Ланселот Гриффиндор… Ланс… За последние пять лет, прошедшие с момента гибели лучшего друга, Игностуса уже почти ничто не радовало: ни слава, ни почёт, ни заворожённые лица смотревших ему в рот учеников. Как будто старый друг забрал с собой в могилу всю радость в жизни. За одним единственным исключением. Марк – обретённый ценой грязного предательства сын и наследник. Русоволосый и кареглазый весёлый пятилет… Нет! Магистр даже в мыслях старался не упоминать истинный возраст своего Маркуса! После проведённого им древнего темномагического ритуала кровно введённый в род ребёнок теперь выглядел восьмилетним мальчиком, как две капли воды похожим на «отца». И неважно, что магический дисбаланс, ловко списанный Магистром на проклятие, наложенное на ребёнка опасным врагом-магом, заставлял малыша по ночам плакать от выматывающих душу кошмаров. Со временем, когда разум не по годам быстро обучающегося маленького мага догнал бы искусственно «повзрослевшее» тело, эти всплески должны были прекратиться.