Кстати, вариант с комой выглядит наиболее убедительно. Сидел на пляже, рыдал, на закат глядючи, – вот и хватил удар от переизбытка чувств. Инсульт. Лежит сейчас туловище на искусственной вентиляции легких, а мозг от нечего делать создает себе альтернативную реальность.
В любом случае: в дурдоме или в коме – все происходящее есть одна сплошная фата-моргана. И его фантомная сущность молода, сильна и проворна настолько, что ей предлагают карьеру гладиатора… Опасаться за ее здоровье, пожалуй, глупо. Так же, как и беспокоиться о здоровье фантомов, с которыми придется сражаться на арене.
Кстати! Упрек Тиберия по поводу убитого и двух покалеченных легионеров более не должен тревожить совесть все по той же причине…
Вся эта галлюцинация очевидно интерактивна, надо просто сделать ее более комфортной. Объяснять окружению свою инородность – ни к чему хорошему не приведет. Примут за сумасшедшего и отправят на арену в зубы фантомных хищников, и вряд ли это доставит приятные ощущения, хоть и фантомные.
Значит, надо соглашаться на предложение кавалериста…
Но как осточертела уже эта темнота! В ярости схватил кувшин и швырнул вверх… Раздался хлопок. Посыпались черепки и закапала вода. От напряжения опять ломануло в затылке.
«Дурак! Что с нервами?»
Чтобы успокоиться, принялся переделывать под ситуацию песню Высоцкого из фильма «Интервенция». Получилось следующее:
Вам даже могут предложить не прогадать,
Ах, скажут, вы же гладиатор от рожденья,
Не лучше ли кишки на меч мотать,
Чем тигру в пасть попасть на пропитанье…
«Рожденья-пропитанье – так себе рифма», – но лучше не нашел и продолжил:
Суп из барана навевает что-то,
И с каждой ложкой веселее думы,
Домой охота, как домой охота!
Но надо выбрать гладиаторский секутор.
Откуда взялся этот «секутор», было не совсем ясно. Наверное, что-то из «Спартака».
Или пляжи, акведуки, или даже
Две гетеры, или римская матрона,
Колесницы, скачки, вина и маслины.
Ну а получишь… нос от Буратино.
Измывательство над Владимиром Семеновичем было прервано грохотом откинутой крышки… На этот раз слепящего солнца не было – у одного из конвоиров в руке горел факел.
Комната Тиберия в мягком свете масляных светильников показалась даже уютной. Римлянин спросил строго:
– Ну? Что ты надумал?
– Да, – просто ответил Антоний.
Тиберий немного подождал продолжения, потом вскочил с места.
–Твоя лаконичность делает тебе честь!
Быстрыми шагами прошел к двери и, распахнув ее, закричал:
– Эй, Умбра! Неси вино!.. Фалернское… Нет! Водой разбавлять не надо – у меня не баба в гостях… Суррентским разбавь. И яйцо голубиное туда выпусти, – повернулся к Антонию. – А ты дай мне слово – если развяжу, не накинешься на меня!
Будущему гладиатору выделили отдельную комнату в сарае рядом с ямой. Обычно она использовалась как гауптвахта для провинившихся легионеров. В нее принесли ложе с тюфяком и подушками. Рук
Приходил лекарь, который вздрагивал при каждом движении пациента, из чего явствовало, что у него на лечении находились сейчас пострадавшие от руки пленника легионеры, и он был прекрасно осведомлен, при каких обстоятельствах они пострадали. Лекарь рекомендовал покой, свежий воздух и немного вина на сон грядущий. Пациент вспомнил доктора из Москвы, который дал ему те же самые рекомендации две тысячи лет тому вперед…
Среди инструментов лекаря оказалось небольшое зеркало из когда-то отполированного, но теперь изрядно поцарапанного белого металла. В нем удалось разглядеть лицо молодого человека лет примерно тридцати. Красивое и мужественное, с большим горбатым носом, оно обрастало темной курчавой бородкой по периметру. Глаза были большими и то ли карими, то ли совсем черными, а вовсе не голубыми, как в нормальной жизни. Это лицо прекрасно подходило к новоприобретенному телу античного атлета. У Антона Сергеевича всегда была непримечательная светленькая славянская внешность, а этот, в зеркале, мог оказаться как благородным римлянином, так и галахическим иудеем.
Следующая неделя была довольно однообразна.
По утрам Антоний приходил в себя после «лечения» накануне – Тиберий очень серьезно относился к рекомендациям лекаря и лично контролировал вечерний прием «лекарства».