Выбрать главу

«Тяжел июльский пух…»

Тяжел июльский пух и прах метельный тяжек — сердцебиений двух не связан унисон. Но тяжесть хороша, невыносима даже — свинец карандаша, как осень невесом.

«Зима не имеет названья…»

Зима не имеет названья. И смерть не имеет названья. Любовь не имеет названья. Далёко ушел я из слов — они лишь предзнаменованья иль отблески зыбкого знанья — добро не имеет названья, неназванным царствует зло.

«О, дум моих развалины…»

О, дум моих развалины, а не единый храм — туда-сюда, как маятник, прикованный к часам. Мне гирь привычно бремя: пусть притяженья гнет невидимое время от вечности спасет.

«Что грезится слепцу…»

Что грезится слепцу всем зрячим не постичь. Слепых очей слезу не путай с влагой зрячей — из тьмы она течет… Хотя и ты почти не ведаешь, о чем так непроглядно плачешь.

«Музыка, больше знай…»

Музыка, больше знай — всем мудрецам назло: ты первозданный рай, где нам не повезло — каждый тогдашний зверь набожен был и тих — ты говоришь теперь чистой гортанью их.

«Первый осенний снег…»

Первый осенний снег. Оседают дома. И что ни шаг — то след. И что ни свет — то тьма. И что ни жизнь — то смерть. Он еще сам не свой — первый осенний снег смешан с живой листвой.

«Один, как перст…»

Один, как перст, на склоне дней, один, как песнь, что лишь о ней, один, как день — всяк день один незнамо где среди годин.

Инверсии

«К ноябрю вода в пруду вдруг…»

К ноябрю вода в пруду вдруг прояснилась и глянула окрест прозрачней. Вышли нагишом, как утопленники, вязы отражений из. И листва под ними слиплась, словно веки глаз.

«Сосны в синеве и бельма…»

Сосны в синеве и бельма облачности глыб. Несмотря на корабельный, просмоленный скрип, покачнувшись, словно пьяный сушей мореход, бор стоит, навек отпрянув от балтийских вод.

«Снег завесил угасанье…»

Снег завесил угасанье дачного денька. Станцией и небесами пахло. Вспомни-ка: сумерки и снег сгущали ощущение — будто всё еще в начале, всё еще вчерне.

«Непричастность к речи вязкой…»

Непричастность к речи вязкой — дар. Голосовые связки не связуют звук с провещавшим вдруг: так заблещет влагой линий тело лепестка — из воды, безмозглой глины, скудного песка.

«Так из праха в прах — по самый…»

Так из праха в прах — по самый след свой — в небесах — шли они и отрясали с ног подножный прах. Так из праха в прах — по горло в собственной крови — безоглядно, робко, гордо в прах из праха шли.

«Под серебряною дранкой…»

Под серебряною дранкой кровли (блеск — воды), средь земли, созвездий ранних над крыльцом, среди косо поведенных стен и трав, дерев в окне с истиною запустенья жить наедине.