— Твоя мораль уличного кота несравнима ни с какой другой! — Она яростно втянула в себя побольше воздуха.
— Дорогая Эбби! Ты неподражаема в своем лицемерии,— сказал он, и в его взгляде внезапно появилась злость.— Подумать только, еще совсем недавно ты гладила меня по головке и говорила, какой я хороший мальчик, потому что не лапаю Аманду Морисон. Твой чрезмерный интерес к моим отношениям с ней меня глубоко тронул... И еще больше привлек к тебе.
В этом холодном, тихом голосе таилось нечто заставившее Эбби отчаянно искать скрытый смысл сказанного. Впрочем, может, и не было никакого скрытого смысла. Но все же, отыскав его, Эбби почувствовала слабость и опустошенность. Она снова в ловушке. С самого начала инстинкт предупреждал ее: быть осторожнее с этим человеком, который так привлекателен. Оказывается, возникает влечение между совершенно разными людьми. Может быть, она не права, считая его аморальным типом, отчаянно спорила она с собой, желая разобраться.
Нет, Макс все-таки аморален, потому что мораль не имеет для него ни смысла, ни значения. Но он никогда не заходит далеко с замужними женщинами, раздраженно напомнила себе Эбби.
Она отвернулась, поняв, что не в силах скрыть кипящую внутри ревность к нему и Аманде, и жар ее щек сменился бледностью.
— Ой, Эбби,— протянул Макс тихонько. От его неумолимого взгляда ничего не ускользнуло,— тебя что-то гложет. Похоже, ты потеряла дар речи. Как это непривычно!
Да, молча согласилась она с ним. Возможно, ему казалось лицемерным отрицать, что их тянет друг к другу. В своей жизни Эбби могла назвать только двух мужчин, с кем она могла бы быть вместе и разделить взаимное влечение... Но не с Максом! Она боялась полюбить человека, способного с такой надменностью бросить вызов, заявив, что она захочет его, и никого другого, и это со временем случится.
Она протянула руки к огню, и по телу разлилось тепло.
— С тобой бесполезно спорить, Макс,— бесцветным голосом сказала девушка.— Ты, очевидно, что-то решил, и мои слова не имеют смысла. В спальне есть еще одна кровать, ты можешь перенести с нее сюда, к огню, матрас, по ночам в доме холодно.
— О, какая забота! — насмешливо воскликнул он, тоже подходя к огню.— Особенно, когда речь идет о человеке, который только что назвал тебя лицемеркой.
Ее плечи поникли, она невольно отстранилась от него.
— Макс, я тебе уже сказала: не хочу больше спорить.
— Почему? Почему, Эбби? — глухо спросил он.— Ты боишься, что я окажусь хорошим?
— Я полагаю, такое не может случиться. Кроме страха, я ничего к тебе не испытываю! — Голос Эбби дрожал от гнева.— Ты врываешься сюда, приказываешь мне, будто служанке. Я же тебе объяснила: не хочу, чтобы ты здесь оставался. Но ты заявил, что останешься. И у тебя еще хватает наглости выяснять, почему я больше не хочу с тобой спорить!
Она физически ощущала рядом с собой его тело и то, как он реагирует на ее слова. И какая-то часть ее натуры испытывала отвращение к избранной ею тактике. Потому что страх перед Максом не был физическим страхом.
— Ради Бога, Эбби! — воскликнул он в ужасе.— У меня много дурных качеств, я не отрицаю! Но такое обращение с женщиной, в каком ты меня подозреваешь, не входит в число моих пороков! Как бы она меня ни распаляла.
Эбби посмотрела на огонь, злясь на себя за приступ вины, охватившей ее.
— Боже мой,— продолжал он извиняющимся голосом,— ни один мужчина, ни одна женщина, ни один ребенок не способны довести меня до такой крайности, как ты!
— Ну конечно! Только я! — взорвалась она. Затем вздохнула и попыталась успокоиться.— Макс, тебе не кажется, что нам обоим было бы гораздо проще признать, что у нас нет ничего общего? Мы с тобой с разных планет.
— А почему ты думаешь, что я стремлюсь к простоте? — Он презрительно ухмыльнулся.
— Вот видишь, ты начинаешь все сначала.
— Ты говоришь, что у нас нет ничего общего, а что творится, когда мы держим друг друга в объятиях?
— А скольких женщин ты держал в своих объятиях и чувствовал с ними что-то общее? — выпалила Эбби.
— Черт побери! Перестань отвечать на мои вопросы вопросами! — заорал Макс.
Ее щеки запылали от негодования, она подняла голову и обожгла его злым взглядом.
— Тебе хочется, чтобы всегда было по-твоему, да, Макс? Ты хотел поссориться, и мы ссоримся.
Он выпрямился, засунул руки в карманы безупречно сшитых элегантных брюк.
— Если бы ты не отвечала так на мои вопросы, никаких ссор не было бы,— холодно проговорил он.— Что-то похожее на ненависть и отвращение промелькнуло в его глазах, и на сердце Эбби сразу лег свинцовый груз.