— Вполне понимаю,— ответил он, кладя руки ей на плечи.— Но ты же знаешь — невозможно убежать от неизбежного...
— Твоя самоуверенность просто потрясающа!
— Случается, меня можно обвинить в этом, но только не сейчас.— Он наклонился и слегка коснулся ее губ, а потом тут же отошел.
Почти ощутимый электрический заряд проскочил между ними.
— Я хочу тебя, Эбби,— прошептал он.
— Как ты можешь? — взорвалась она, хотя и сама растерялась от эффекта, вызванного поцелуем, который почти и не был поцелуем.— Я тебе даже не нравлюсь!
Он отпрянул, будто слова Эбби по-настоящему ударили его.
— Ради Бога! Почему ты так говоришь? — воскликнул Макс, но глаза выдали его.
— Это же видно по твоим глазам! — крикнула Эбби, больше не заботясь о том, что говорит, и устало привалилась к косяку.— Есть два момента, когда они тебя выдают!
— Это плод твоего воображения. Возможно, в тебе есть что-то, что, если я это обнаружу, мне не понравится.
— Так. Теперь поговорим о моих тайнах,— сказала Эбби.— Кто знает, Макс, может, ты и прав.
4
— Дорогая, я только сегодня получила твое письмо. Я не помню, писала тебе или нет, что Робу Фриланду удалось отправить детей на две недели под Монреаль. Они будут обучаться верховой езде. Дядя Мик собирается устроить и здесь нечто подобное.
— Вот здорово! — Эбби разделяла радость сестры.— Элейн, а то жуткое письмо...
— Да, оно совершенно ужасное,— мягко перебила Элейн,— и не потому, почему ты думаешь. Я бы хотела посидеть с тобой и поговорить по душам. Мне без тебя скучно. Но в письмах всего не напишешь. Пожалуй, это одна из причин, по которой мы с Полом не нашли общего языка.
— Элейн, я не думала...
— Дорогая, дай мне сказать, а то мы с тобой будем ходить вокруг да около,— умоляющим тоном прервала Элейн.— Конечно, я расстроилась, когда Пол расстался со мной. Но сейчас мне кажется, что все мои чувства к нему возникли из-за той тяжелой ситуации. Судьба свела нас в тот момент, когда эмоционально я была не в силах поддерживать такие отношения.
— Но он же был тебе нужен! — возразила Эбби. Ее разум отказывался воспринимать услышанное.
— Нет, не был, и никто не подошел бы мне в то время,— вздохнула Элейн.— Мне тогда были нужны профессиональные советы. Пол — благородный и заботливый человек, потому и вызвал во мне особое чувство к нему. Боже мой, я заманила его в ловушку!
— В ловушку? — Эбби не верила своим ушам.
— Эбби, его встреча с Дженнифер Брэдли была удачей для нас обоих. Надо реально смотреть на вещи.
— Элейн, ты знала ее имя? До того, как я поступила к ней на работу?
— Да, знала.
— Тогда почему же, когда я впервые написала тебе о работе...
— Да, дорогая. Я тотчас узнала это имя,— призналась Элейн.
Голос сестры смутил Эбби.
—Я действительно села и решила написать тебе, кто она такая. Но потом передумала. Эбби, дорогая, это была твоя первая работа. Ты и мечтать о ней не смела. Я до смешного старалась тебя оберечь, мне не хотелось, чтобы ты ощутила хоть какую-то неловкость, и решила скрыть от тебя. А когда получила письмо, то поняла, что это глупо и что я виновата.— Элейн застонала.— Я и не подумала, что ты совсем взрослая и умная девушка и наверняка переживаешь из-за меня.
— Элейн, не будь идиоткой. Я... Черт побери, я не знаю, что сказать! Мне казалось, ты всю жизнь будешь страдать из-за Пола, хотя я чувствовала, что ты счастлива в Канаде.
— Ты даже не можешь представить, как я счастлива!.. О, Эбби, я готова убить себя за то, что заставила тебя напрасно беспокоиться!
— Ну, не стоит так переживать. Но если бы ты не поленилась написать обо всем подробно... Нет, все равно лучше просто посидеть и поболтать. Год назад я пыталась что-нибудь придумать и навестить тебя.— Эбби вздохнула. Ей бы пришлось копить деньги на эту поездку целую вечность, так отчаянно хотелось посидеть с Элейн и поговорить начистоту.
— Как насчет Рождества? — спросила Элейн дрогнувшим голосом.
— Дорогая, но за такой короткий срок я не соберу денег.— Взволнованная отчаянием в голосе сестры, Эбби пыталась говорить легко и весело.
— В этом нет нужды. Вот черт, я всегда делаю не то! Роб заплатит за твой билет. Так что ты будешь нашим рождественским подарком.
— Роб? — спросила Эбби.— Школьный доктор?
— Эбби, я упоминала о нем в письмах довольно часто. Всякий раз я пыталась рассказать, какой он замечательный, но... Мне казалось, это излишняя сентиментальность, и я не решилась.
— Элейн, а сколько ему лет?
— Тридцать. А что?
— Он детский врач?
— Да. А что?..
— Элейн! Я точно помню, что ты мне писала о педиатре, но о старике, очень приятном.