И, сказав это, я отправляюсь к столу, где сидит Бак.
— Вы должны вынести вердикт этому человеку, и только ему. Вы сидите на скамье присяжных по одной-единственной причине. Вы не обращаетесь с посланием к гражданам Америки. Вы не рассуждаете об основах нашего общества. Вы здесь, потому что вы — присяжные Бака Хаммонда. Это его процесс. И вам предоставлено право принять решение по его делу. Если обвинитель будет говорить о других задачах, стоящих перед вами, не слушайте его.
В зале стоит тишина. Присяжные замерли. Я возвращаюсь к ним.
— За последние несколько недель я провела много вечеров в гостиной Хаммондов. Я беседовала с его женой Патти. Мы говорили о Билли и о Баке. Мы говорили о Гекторе Монтеросе. И еще мы много говорили о предстоящем процессе, о том, что может произойти в этом зале. Как-то раз, недели две назад, Патти задала вопрос, которого прежде не задавала. Я уверена, что она много думала об этом в последние полгода. Но произнесла это вслух только две недели назад. Патти спросила, могу ли я вернуть Бака домой, могу ли дать им возможность собрать обломки того, что некогда было их жизнью. Она спросила, могу ли я остановить эту ставшую бесконечной трагедию, получится ли дописать эту печальную главу достойно. В тот вечер я была откровенна с Патти. Я сказала ей, что не могу этого сделать. Но вы — вы можете.
— Временная невменяемость… Удобный диагноз, не правда ли? Он вам может нравиться или не нравиться, решайте сами, но он прежде всего удобный.
Стэнли засовывает руки в карманы и выходит из-за стола. Расхаживает взад-вперед, спиной к присяжным. У нашего стола он резко останавливается — словно натыкается на кирпичную стену. Несколько секунд молча разглядывает кисточки своих черных полуботинок. Затем бросает презрительный взгляд на Бака и поворачивается к присяжным:
— Это не только удобно, это еще и очень умно.
Он вынимает руки из карманов, скрещивает их на груди и замирает у нашего стола.
— Чертовски умно со стороны этого человека утверждать, что он, совершая преступление, был в невменяемом состоянии. Заметьте, невменяемым он был только тогда, а сейчас — вполне нормален.
Стэнли одаривает присяжных понимающей улыбкой — мы-то с вами знаем…
— И это особенно умно — про временную невменяемость. Нет никакой необходимости сажать его за решетку, даже в психиатрическую клинику не нужно отправлять. Надо просто отправить его домой. Будто ничего и не было.
Стэнли смотрит на присяжных и качает головой.
— Не попадайтесь на эту удочку. Иначе он, — Стэнли указывает рукой на Бака, — уйдет от расплаты за совершенное убийство.
Бак отклоняется назад, но указательный палец Стэнли едва не касается его подбородка. Мне безумно хочется убрать руку Стэнли, очистить пространство вокруг нас с Баком.
Но в этом нет необходимости. Стэнли, продолжая указывать на Бака, кидается к скамье присяжных.
— Судья Нолан объяснит вам, что, если этот человек действовал предумышленно, он виновен в убийстве первой степени. А он… — тут Стэнли хлопает ладонью по телевизору, — действовал предумышленно.
Он выключает свет и нажимает на кнопку пульта.
Мы с Гарри оба вскакиваем.
— Стойте! — Голос у меня такой громкий, что я сама удивляюсь. Да и слово подобрала подходящее. Немногим лучше, чем «эгей!».
Гарри уже вышел вперед. Свет от экрана озаряет их со Стэнли.
— Судья, он уже дважды демонстрировал эту запись. Третьего показа никто не разрешал.
Гарри выключает телевизор, зал окончательно погружается во тьму.
— Это кто так решил? — звучит голос Беатрис.
— Так было решено на совещании перед началом слушания. Есть соответствующее распоряжение.
— Чье?
— Судьи Лонга.
— Судья Лонг уже не ведет этот процесс.
Стэнли снова включает телевизор.
А Гарри выключает.
— Не имеет значения, кто ведет этот процесс, судья.
— Не имеет значения? — Беатрис не нравится, когда говорят, что она не имеет значения.
— Нет. Этот вопрос был решен еще до начала разбирательства. Мой подзащитный полагался на решение суда. А какой из судей подписал приказ, не имеет значения.
— Скажите, адвокат, как бы это повлияло на ваше поведение? Вы бы изменили стратегию?
— Вопрос не в этом, судья.
— Ваша коллега использовала фотографии.
— Дело в том, что вопрос о просмотре этой записи был решен на предварительном слушании, судья. Есть соответствующий приказ.