– Кстати, Максим, – стучит по виску и прикусывает губу, – через три дня ждем вас у нас. Если ты не забыл, то традиция на субботние семейные вечера никуда не делась.
Посылает воздушный поцелуй и хлопает дверью.
– Семейные вечера?
Макс мучительно стонет.
– Боже, за что?
А мне становится не по себе от такой его реакции.
Глава 12
Макс
– Лера, ну можно побыстрее умываться?! – долблю в дверь так, что та содрогается. – У нас не пять душевых, совесть имей! А мне очень надо!
За дверью грохот, писк Золушки. Она появляется на пороге с влажными волосами и распахнутыми на максимум глазками. Осматривает меня так, словно забыла, что она не одна.
– Ты дома?
Выгибаю бровь и из меня вырывается громкий смешок.
– Ага, это мой дом. Все еще…
Лера трясет головой и морщит носик.
– Я не про то. Я думала, ты как всегда весь в делах. На работе.
Переступаю с ноги на ногу.
– Давай, мы потом это обсудим, милая, – вытягиваю ее из ванной и делаю шаг внутрь.
– Подожди, – несмело пищит, а спиной девушка, пока я пытаюсь закрыть рот.
– Ты что тут делала? – смотрю на погром и на секунду забываю, нафига я торопился и рвался сюда.
– Я поскользнулась, – хнычет за моей спиной.
Разворачиваюсь на пятках.
– И решила, что стеллаж с полотенцами и бутылочками тебя спасет?
Я не злюсь. Нет. Для меня полный шок, что она вот так на ровном месте может грохнуться и раздолбать половину комнаты.
– Я предупреждала, что я невезучая по жизни. Но ты не слышал. Я уберу…
Оттопыривает губку, к которой тут же прилипает взгляд.
Закатываю глаза. Легонько выталкиваю жену за дверь и от души хлопаю ею.
Потом! Сейчас есть дело поважнее.
– Как ты вообще выжила? – умывшись, открываю дверь.
И интуиция не подводит. Лера стоит в коридоре в ожидании моего появления.
Надувается. Щеки розовеют, и это мило. Засматриваюсь на нее. Красивая девчонка все же. Даже как-то странно, что до сих пор никто к рукам не прибрал.
Встряхиваю головой. Что за бред с утра в голову лезет? Фу, Макс!
Вспоминаю ее бывшего упыря, и настроение портится.
– Вот так и выживаю. То о косяк зацеплюсь, то красивый парень поддержит, – вскидывает руку, кривит пухлые губки.
Не знаю, то ли у нее самоирония на высоте, то ли просто говорит по факту.
– Катастрофа, а не девочка, – встречаемся с ней взглядом, – может, тебя переименовать в Катастрофу, а не в Золушку?
Она несмело улыбается, заправляя волосы за ухо, а меня словно с разбегу в грудь долбят. Дыхание прерывается при виде этой улыбки.
Да мне никто так не улыбался последние годы! Я забыл, что такое искренняя улыбка девушки.
Лера спотыкается о мой внимательный взгляд и закусывает губу. Перестает улыбаться, а я еле держусь, чтобы не потребовать улыбаться так постоянно.
– Я приберу, – тыкает пальчиком мне за спину.
– Да я уже убрал. А то еще чего разнесешь, – не планирую ее обидеть, но по тому, как резко опускаются ее плечи, понимаю, что ляпнул не то, – Лер…
Соображаю, как исправиться, но Лера только поднимает ладонь и мотает головой.
– Не говори лучше ничего, Макс. Я сама все знаю, но ничего поделать с этим не могу. Мне кажется, я если возьму в руки не включенный утюг, он вспыхнет сам по себе.
Хмыкаю. Подхожу к ней, обхватываю запястье.
– Мне кажется, ты утрируешь. Знаешь, думаю, что с этим вполне можно справляться.
Золушка опускает глаза.
– И как же? Я все пробовала уже. – Кажется, еще немного, и она начнет плакать.
Поднимаю ее лицо, всматриваюсь в глаза.
– Нужно просто быть внимательнее. Не торопиться и не подгонять себя. Делать все спокойно.
Лера вздыхает.
– Макс, я все перепробовала. Вот честно. Все способы. Я двигалась, как улитка, перепроверяла по три раза, не поджидает ли меня какая-то опасность. Я даже в интернете читала, может, какая-то есть пилюля…
– Прости? Пилюля? – Мои брови ползут вверх.
Не верю своим ушам.
Лера вспыхивает, как факел. Кривит губы.
– Ну знаешь, новейшие технологии. Мало ли, придумали какое-то лекарство от хронического невезения.
Уголок ее губ дергается. Держится, чтобы не расплакаться или не рассмеяться?
И все же не выдерживает, громко хихикая.
– Блин, да я шучу, Макс, – закатывает глаза и делает шаг назад, – неужели я научилась шутить так, что мне верят?
Мои руки падают, когда приходится отпустить ее запястье. Прежде, чем соображаю, что творю, хватаю ее руку и подтягиваю к себе.
– Прикалываешься, значит, надо мной, – прищуриваюсь и наклоняюсь поближе, – за такие шутки могу и наказать, милая женушка.
Лера в притворном ужасе распахивает глаза, но губы все так же растянуты в улыбке.