Патефон голосом Георгия Виноградова пел:
Она поднялась, постояла несколько секунд, ее пригласили танцевать…
Когда началась война, отец написал Полине: «Костя пусть сейчас же просится в армию. В тылу с его образованием он никому не нужен, только на фронте и место здоровому парню. Если, паче чаяния, его не будут брать, можно обратиться к секретарю горкома, который хорошо меня знает».
Но Ватолина взяли без протекции. Через неделю поздно вечером он, чмокнув в мокрую щеку тетку, сел в поезд, а рано утром был на месте.
Еще через день Ватолин, помывшийся в бане, постриженный под машинку, обмундированный, стоял в толпе гудящих, неуклюжих в непривычном одеянии, абсолютно схожих юнцов. И внезапно услышал хорошо знакомый командирский голос: «Внимание, товарищи курсанты!» То был голос Юрки Павельева. Ватолин очень обрадовался. Встретить в чужом городе почти близкого человека — это ли не удача?
…Костя закончил письмо, свернул его, положил в конверт — один из тех, что прислала Поля, и сунул в карман. Сладко потянулся. Батарее осталось спать час. Скоро он прокричит: «Подъем!», сдаст дежурство второму дневальному, позавтракает и — на боковую, пока все будут мерзнуть на полигоне.
…Уезжать должны были Павельев, Ватолин и Синельников в одной теплушке. Однако накануне отъезда бывший старшина, ныне лейтенант Павельев объявил:
— Мне разрешили на три дня домой заглянуть. Стариков надо навестить. — Помедлив, добавил: — И Кира звала.
Поезд уходил метельной февральской ночью. Костя с Семеном грелись у железной печки, сидя на поленьях. Семен говорил:
— Ничего-о… После войны поедем ко мне домой в мягком вагоне. Я уступлю тебе верхнюю полку.
5
Мало что понял только что ставший командиром дивизиона лейтенант Ватолин из доклада своего начальника штаба. Фронт обороны, зона огневого обеспечения, ИЗО (неподвижный заградительный огонь), ПЗО (подвижной заградительный огонь), БК (боевой комплект боеприпасов)… Обо всем этом он знал, слышал в лекциях майора Впноградского, а сейчас с трудом представлял, где должны находиться участки этих ИЗО и ПЗО, и зачем они нужны, и какие конкретно выводы следуют из того, что от БК в дивизионе осталась едва треть.
В училище на эти вопросы он ответил бы, не раздумывая, и самый строгий преподаватель не смог бы найти изъяна в ответе, а тут надо командовать, давать четкие, не подлежащие обсуждению указания, вроде тех, что давал бывший командир дивизиона.
— В создавшейся обстановке, — продолжал начальник штаба, — считаю целесообразным четвертую батарею передислоцировать поближе к переднему краю, в район запасных наблюдательных пунктов. Здесь она может вести огонь с закрытой огневой позиции, а при нужде, выдвинувшись чуть вперед, стрелять прямой наводкой. Пятую — оставить на месте, шестую батарею — переместить правее, к урочищу, у нее остался всего один ствол.
— Так, так, — кивнул Ватолин, сдерживая вздох облегчения.
Хабаров поднял глаза от карты.
— Если вы утвердите мои наметки, я доложу их в штаб полка, получу «добро» и немедленно доведу ваше приказание до командиров батарей.
— Да, да… Конечно, — поспешно согласился Ватолин и, осмелев, счел нужным заметить: — Боекомплект следует пополнить.
— Обязательно. Вот боевое донесение. В нем все указано. Отправим, как только подпишете.
Ватолин взял карандаш, расписался против тщательно выведенного штабным писарем «Врио командира дивизиона» и вздохнул глубоко, не таясь. А начальник штаба не умолкал:
— Еще вопрос, товарищ лейтенант. Ординарца вы собираетесь взять с батареи?
Лейтенант не знал, что ответить. А Хабаров и тут заготовил свой ответ:
— Я бы не советовал вам брать с батареи, народу там мало осталось. Могу рекомендовать разведчика из взвода управления дивизиона. Хороший боец, исполнительный, грамотный…
— Согласен.
Начальник штаба вышел за занавешанную плащ-палаткой дверь, что-то сказал и, вернувшись, принялся быстро, размашисто писать на узком листе сероватой бумаги.
— Подготовлю пока проект приказа. Вы посмотрите…
— Да, да, — сказал Ватолин, оглядывая обшитую гладко выструганными досками землянку. Здесь все было намного солиднее, чем у него на пятой батарее: широкий стол, настоящие стулья, большая керосиновая лампа. А рядом, видимо, еще несколько таких же помещений. На батарее, правда, землянки перекрыты несколькими рядами бревен, но здесь такого перекрытия и не требуется — над головой развалины электростанции: никакая бомба не возьмет. Прохладно и тихо, не слышно ничего, что делается снаружи. Благодать…