— Ветер у меня в голове, Юрочка. Забываю иногда, что Мишка у нас — жених. В третий класс ходит. — Она быстро оделась. — Скорей бы устроиться, тогда сына привезти можно будет. Невмоготу без него.
Суров подал Вере пальто, в который раз удивившись совпадению мыслей: в эту минуту он тоже подумал о сыне, и сладко защемило в груди — тоска по Мишке жила в нем постоянно, становясь с каждым днем все острее.
— Знаешь, а чего тебе здесь киснуть? — проговорил он, падевая на себя шинель. — Отправляйся-ка лучше за Мишкой.
— Правда?
— Конечно, поезжай! И не торопись. Ремонт наверняка затянется дней на двадцать. Если Лазарев сказал две недели, считай, продлится все три. Поживи у отца, отдохни, а к твоему возвращению квартира будет готова. Вызову вас телеграммой.
Вера, просияв от восторга, повисла у него на шее:
— Спасибо, родненький!
— Прекрати! Какое еще спасибо! Можешь ехать хоть завтра.
Вера поправила волосы, надела шапку.
— Раньше вторника не поеду.
— Почему?
— К тому времени у тебя все определится. И вообще, вторник, говорят, хороший день для всяких важных начинаний. К тому же хочу знать, как тебя приняли. Ну и всяких прочих причин — миллион.
6
В пятницу представление начальству сорвалось — Карпов вместе с начальником политотдела выехал на одну из застав, говорили, на вторую.
В понедельник Суров проснулся рано — часы показывали без четверти пять. В окно были видны чистое ночное небо с мигающими в бездонье далекими звездами, не успевший поблекнуть узенький серп луны.
Вера не шелохнулась, когда он тихо выскользнул из-под одеяла. Вспомнил: она говорила, что которую уже ночь ей снится сын. Что ей снится сейчас? Мишка? Море?
Суров начал готовиться к своему первому трудовому дню на новом месте и в новом качестве: принял душ, побрился, приготовил парадный мундир, чтобы в нем представиться командиру, но, подумав, предпочел повседневную форму.
«Вот и пробил твой «звездный час», — подумал Суров, иронизируя над словами жены и понимая, что повышение по службе легкой жизни ему не сулит.
Во время завтрака с беспокойством думал о том, как сложатся у него взаимоотношения со своим будущим заместителем, подполковником Кондратюком, занимавшим теперешнюю его должность еще в ту пору, когда он, Суров, командовал пограничной заставой. И конечно же не без волнения ждал встречи с Карповым, о котором слышал и хорошее и плохое. Все сходилось к одному: очень крут.
Утро начиналось не по-ноябрьски солнечное. Блестела отполированная тысячами ног и шин брусчатка; омытые дождем, по обе стороны мостовой высились деревья с реденькой багрово-желтой листвой. Город еще не проснулся.
Суров узнавал и не узнавал знакомые улицы. Они оставались прежними — кривыми, разбежавшимися по холмам, застроенными двух- и трехэтажными старинными домами. Однако тесня их и затеняя, то и дело возникали высветленные солнцем многоэтажные блочные дома, а вдали, на взгорке, где раньше темнел сосняк, теперь высились кирпичные трубы большого завода, и на редких остановках автобуса оттуда доносился приглушенный расстоянием гул.
Проехали мост через говорливую реку. Собственно говоря, это была не река, а речушка со странным названием Севрюжная. Может, когда-то она была большой полноводной рекой и названием своим обязана водившейся в ней севрюге. Или кто-то окрестил ее так в шутку? Кто знает!
Суров посмотрел на часы и понял, что прибудет в отряд слишком рано. Поэтому на первой же остановке вышел и остаток пути проделал пешком. Шел и отмечал все то новое, что встречалось ему, — новые магазины, скверы. Возникшее было волнение улеглось.
Когда полковник, поднявшись из-за письменного стола, с несколько странной улыбкой на бледном лице выслушал рапорт, не сводя глаз с какой-то ему одному видимой точки — то ли с академического «поплавка» на груди Сурова, то ли с его подбородка, Сурову стало не по себе: у него уже года три как появился второй подбородок, что самого Сурова раздражало, и потому всякий раз, бреясь, он хлопал по нему и чертыхался.
— Здравствуйте, Юрий Васильевич, здравствуйте. Как говорится, рады знакомству, — произнес Карпов и неожиданно сильно пожал Сурову руку. — Дождался наконец. Хотя, как говорится, могли увидеться раньше. Что поделаешь — молодежь! Садитесь, будьте гостем. Пока!
— Есть.
— Что же вы это — ждать себя заставляете? — будто бы между прочим беззлобно заметил Карпов, садясь за письменный стол. — Да-да, голубчик, всю пятницу ждал вас. Начальник штаба должен быть пунктуальным. Сам в этой шкуре без малого десять лет ходил. — Он нажал на клавиш селектора, и сразу отозвался дежурный. — Заместителей ко мне. И Кондратюка, — добавил, подумав.