— Он отсутствует. Находится на границе. Он, между прочим, просил меня передать вам, чтобы вы уже вели себя так, как будто его нет, вроде как он уже в отпуске.
Сурову не оставалось ничего другого, как пожать плечами. Приказ открывал параграф о назначении прибывшего по окончании Военной академии имени М. В. Фрунзе капитана Ястребеня Андрея Петровича исполняющим обязанности старшего офицера подготовки.
Это был обычный приказ по войсковой части, какие составляются изо дня в день — своеобразная летопись каждодневных событий, незначительных и больших. В такого рода приказах отражались изменения в послужных списках, назначения на должности, благодарности, всевозможные перемещения, взыскания за ту или иную провинность.
Приказ от семнадцатого ноября оказался небольшим, в страничку машинописи. Суров быстро прочел те параграфы, которые касались службы дежурств, объявление благодарности ефрейтору Сазонову за рационализаторское предложение. Последним параграфом отражались перемещения на другие заставы, в том числе на третью солдат первой — Терентьева, Хоменко и Миндубаева.
Будто споткнувшись обо что-то, Суров отвел в сторону руку с карандашом. Коснись дело другого подразделения, быть трем проштрафившимся солдатам на отдаленных лесных заставах. Но ведь речь шла о первой, которой командовал Мелешко, первый начальник заставы, где служил Суров.
— Какая необходимость в перемещении? — мягко поинтересовался Суров.
— Самовольщики они, товарищ подполковник. Причем на отличной заставе. — Взгляд Евстигнеева выражал неподдельное возмущение. — Разгильдяи. Отбудут наказание — и мы их откомандируем. Пускай в глухомани послужат, если хорошего ценить не умеют.
Суров зачеркнул последние две строчки и в правом верхнем углу написал: «По отбытии наказания всех троих сразу вернуть на первую». Подредактированный приказ протянул Евстигнееву.
— Переписать и принести мне на подпись.
Испуг согнал краску с лица майора.
— Как можно, товарищ подполковник?!
— Можно.
— Я хотел предупредить… Вы ведь новый человек в отряде.
— И новый, и старый. Что еще у вас?
— Командировочные документы двум политработникам. Вызваны в округ на сборы.
Подписав удостоверения, Суров поинтересовался, как часто майор Евстигнеев бывает на заставах.
— Да по возможности, — майор покраснел и сразу умолк. — Работы невпроворот. На день оторвешься — за неделю не наверстаешь. — Он как-то деланно заулыбался. — Вы человек новый на штабной работе, в должности начальника штаба. По всей вероятности, еще не вникли полностью в функциональные обязанности.
— Совершенно верно. И именно поэтому прошу вас выписать и себе на неделю командировочное удостоверение. Мне бы очень хотелось услышать доклад о положении с кадрами на заставах правого фланга.
— Из-за этого выезжать?! Тратить неделю драгоценного времени? Да я вам, товарищ подполковник, с закрытыми глазами доложу расстановку личного состава.
— Желательно с открытыми.
Евстигнеев сник.
— Понимаю вас. Но, видите ли, сейчас решается квартирный вопрос. Скоро заселение.
— К Новому году. Не раньше.
Вероятно, шестым чувством многоопытный майор уловил бесполезность и даже вредность продолжения разговора о квартире.
— С какой задачей прикажете ехать?
— Изучить расстановку и использование личного состава. Послушать предложения офицеров застав.
— Есть!
Близилось время обеда, а разговор с капитаном Ястребенем явно затянулся. Капитан выглядел теперь значительно лучше: исчезла нездоровая бледность, загар же, казалось, стер с его лица бурые пятна. Парадная форма придавала Ястребеню бравый, молодцеватый вид. Сам он держался как-то странно: на вопросы отвечал односложно, не разделяя того дружелюбия, какое проявил к нему Суров, временами он просто отмалчивался. По ответам Ястребеня было видно, что назначением он недоволен и здешние условия работы ему в тягость. Суров не стал допытываться о причинах, он и так их знал.
— Рад служить вместе с вами, — сухо проговорил Суров, рассчитывая закончить разговор.
— Один единственный вопрос, товарищ подполковник. При условии, конечно, что получу откровенный ответ.
— Я привык разговаривать с товарищами по службе без каких-либо условий.
Ястребень немного наклонился вперед, прежде чем сказать то, что мучило его в ходе продолжительного разговора с начальником штаба, своим бывшим сослуживцем и однокашником по академии.
— Скажите, пожалуйста, я вам обязан назначением в отряд?