Мальчик рассказывает мне о своем десятилетнем плане, о том, как хочет управлять бизнесом, когда вырастет, и как хорошо он будет это делать. Управлять бизнесом, который он сможет передать своим детям, который будет чем-то долговечным.
— Сперва нужно зарегистрировать компанию, — говорит он, пальцем рисуя круг на столешнице, — затем нанять людей, — добавляет он, — как я нанял тебя.
— Ты нанял меня возле мусорки, — говорю я.
— Все где-то начинают.
План мальчика ясен и крепок, он такой блестящий, что даже смотреть в его сторону больно.
— В таком случае можно мне получить работу в твоей компании? — спрашиваю я.
— Разумеется, — говорит он. — Как только одобрят твою заявку.
Мы идем в магазин и выбираем подходящие ручки для его компании, такие, которыми пользовался бы настоящий бизнесмен. Мы снимаем с них колпачки и пробуем чернила на бумажных клочках, исписанных такими же загогулинами. Он несет их домой, сумка болтается на его запястье. Затем рядком выкладывает их на столе возле кровати. Мы делаем домашнюю работу и ставим точки над «і», рисуем крестики «X» как настоящие, честные профессионалы.
Я замечаю, что, когда произношу какие-то незнакомые ему слова, позже он повторяет их в разговоре, ошибается в произношении, и сердце мое становится больше. Все больше, и больше, и больше.
Когда мальчик узнает о Председателе, он решает, что у меня есть суперспособности.
— Я могу его увидеть? Можешь велеть ему появиться? — восхищенно просит он.
— Знаешь, он приходит и уходит, только когда хочет сам.
— Но кто говорит ему уходить?
— Никто. Он никогда не уходит далеко.
Он притворяется, что разговаривает с Председателем в своей комнате, в коридоре, на кухне. Я слышу, как он вскрикивает и спорит, обсуждая все, от домашней работы по математике до домашних питомцев.
— Вау, — говорит он, падая на пол, — вау, Председатель такой крутой!
— Вау! — говорю я.
— Ты его видела? Он общался со мной!
— Определенно.
— Вау.
Когда я не сплю допоздна, обутая в тапочки его настоящей мамы, мой кулон опять полыхает, и Председатель составляет мне компанию за просмотром ночных телешоу.
— Я опять его пропустил? — спрашивает мальчик утром.
— Твой свитер тебе мал, — говорю я, и мы идем покупать новый, с застежкой молнией и накладками, и карманами, чтобы хранить сокровища, которые видят лишь маленькие мальчики. Затем мальчик становится слишком большим для нового свитера, и мы покупаем новый. Вереница его свитеров могла бы растянуться через всю квартиру, через кота и даже заползти под ковер.
Я подписываю разрешения, практикуюсь в подделке документов ради классных поездок и учебных проектов. Да, я разрешаю моему мальчику поехать к часовой башне. Да, я разрешаю моему мальчику препарировать лягушку. И да, он может. После школы он бежит к реке с остальными мальчиками-ровесниками. На одном из них шлем, потому что ему купили велосипед. Они по очереди катаются на нем, а шлем выкидывают. Они забираются на него все вместе, словно пчелы в улей, и велосипед заваливается на бок.
Я коплю свои деньги и покупаю ему велосипед.
— Тебе правда стоит перестать это делать, — говорит он, качая головой, разочарованный тем, что я, кажется, до сих пор ничего не поняла.
Я пожимаю плечами:
— Ничего не могу с этим поделать.
— А ты постарайся, — говорит он, берется за руль велосипеда, за яркий красный звонок над тормозами. Его лицо ненадолго меняется, смягчается. — Я оставлю его себе, — говорит он, — но только чтобы порадовать тебя.
— Хорошо, — говорю я, и улыбка не сходит с моего лица неделями.
— Не за что, — говорит он и едет на велосипеде в закат, словно ковбой, которым я его воспитала.
Все мамы собрались на чашечку кофе за столом для пикника, и я присоединяюсь к ним.
— Напомните, пожалуйста, а чья вы мама? — спрашивает одна из них. Ее светлые коротко остриженные волосы открывают длинную шею.
Я указываю на своего мальчика.
— Вы сделали пластику носа? — спрашивают мамы. — Вы поправились? Вы покрасили волосы? — не вспоминая, но где-то в глубине души предполагая, подозревая, что я не та, кем притворяюсь.
— Да, — отвечаю я на их вопросы, — вот это вот все.
— Тогда понятно! — говорит белокурая голова. Она предлагает мне крекер и сыр. Она предлагает мне бокал вина, позже, у нее в гостях.
— Дети! — восклицают они и говорят о своих детях.
— Питомцы! — восклицают они и говорят о своих питомцах.
— Мужья! — восклицают они и говорят о своих мужьях.