Юлия злобно смотрит на Жанну, потом молча открывает сумочку, достаёт из неё перцовый баллончик, берёт его со знанием дела в руку, наводит на Жанну.
ЖАННА: Это что? Перцовый баллончик? Как говоришь, врач тебя назвала?
Жанна поворачивается к Нелли.
ЖАННА (спокойно, как будто ничего не произошло): За мной будете!
НЕЛЛИ (опасливо глядя на баллончик): Поняла – поняла.
В слезах прибегает на сцену Рудик, бежит к мамочке – Жанне.
РУДИК: Мама, у меня вон та девочка карандаш забрала!
ЖАННА: Карандаш забрала? Вот гадина. Какая говоришь девочка?
РУДИК: Вон та (показывает пальцем в сторону детей), кажется, Викой представилась.
ЖАННА (встаёт со стула): Викой? Ну, сейчас я ей устрою. Так, девки, Вика, вон та пигалица длинноносая, чья дочь?
ЮЛИЯ (направляя баллончик на Жанну): Ну, моя!
ЖАННА (садится обратно на стул): Хорошая девочка, симпатичная. Вы с ней помягче, что же так ребёнка по попе сумкой. Ребёнок ласку любит. (Обращается к сыну) Иди, Рудик, (кричит) иди, рисуй, сказала! Возьми другой карандаш, там много вон на столе валяется. Не ругайся с девочками (грубо) и не ябедничай мне тут.
Шлёпает по попке Рудика, он убегает со сцены обратно к ребятишкам.
Жанна миролюбиво улыбается, глядя в сторону детей.
Обращается к Юлии.
ЖАННА: Дети, что поделаешь. Сами такими были.
ЮЛИЯ: Ну да. (Поворачивается в сторону детей, кричит дочери грубо) Вика! Ну-ка вернула карандаш мальчику и чтобы больше не забирала!
ЖАННА: Да ладно, ладно, чего, пусть рисует девочка. Хорошая девочка. От моего не убудет.
Нелли томится в ожидании, не находит себе места. Пытается присесть на корточки, облокотиться на стену, всё неудобно, в итоге опять встаёт.
НЕЛЛИ: Я не поняла, что на всё детское отделение всего два стула что ли?
ЮЛИЯ: Видимо да. Да чего вы удивляетесь. В наших клиниках, тем более в государственных учреждениях… Скажите спасибо, что хоть два стула поставили.
НЕЛЛИ: Вам легко говорить, Вы сидите! А я с самого утра на ногах, ни на минутку не присела. Знаете, как уже хочется куда-нибудь приземлиться.
ЖАННА: Безвыходных ситуаций не бывает, (поворачивается к Юлии) правда подруга? Если хочется сильно приземлиться – приземляйся, пол большой, места много.
Нелли озадаченно смотрит на мамаш, брезгливо оценивает пол.
НЕЛЛИ: Я вообще-то надеялась, что мне кто-нибудь из вас уступит место. Ведь вы уже пойдёте скоро, там в кабинете посидите ещё, да и здесь вон сколько уже сидите, а мне ещё долго тут.
ЮЛИЯ: Ничего, я скоро уже пойду в кабинет, вот вы как раз моё место и займёте. Посидите, отдохнёте. Проблемы тут не вижу.
Со стороны детей раздаётся рёв.
Юлия соскакивает с места.
ЮЛИЯ: Боже мой, Вика, ну как ты так неудачно-то…
Юлия убегает к детям.
Нелли крадучись пробирается и садится на освободившийся стул.
НЕЛЛИ: Оооооооооой (вытягивает ноги) как хорошо-то сразу стало…
ЖАННА: Да… В такие моменты понимаешь, как мало надо человеку для счастья. Пришла домой с мороза – а там тепло. Счастье?
НЕЛЛИ: Ну да. Или когда из театра после спектакля бежишь в туалет и прибегаешь первой, пока ещё нет очереди. Это такое счастье!!!
ЖАННА: Оооо… да… Правда, это счастье почти несбыточное. Почти всегда найдётся какая-нибудь дрянь, которая успевает примчаться вперёд.
НЕЛЛИ: И не одна!
ЖАННА: Вот! Что довольно обидно. И главное смотришь, в мужском – так свободно. Они ходят себе спокойно туда-сюда, заглядываешь, пока дверь открыта, а там мест свободных полно. Так мужикам завидуешь, им вообще по жизни проще. А у тебя пятнадцать тел впереди, и всем плевать, что уже в ушах булькает. Как хочешь, так и выкручивайся…
НЕЛЛИ: Да как хочешь? В нашем случае всё как всегда. Терпи…
ЖАННА: Вот. Это ты подруга в точку. Второе имя каждой девушки – это терпение. Сколько нам по жизни приходится от них терпеть…
НЕЛЛИ: Ой, не говори. Перед тем как получить хоть чуточку тепла столько приходится страдать.
ЖАННА: Приходится. И что интересно, каждый раз на одни и те же грабли!
НЕЛЛИ: ДА!
Смеются.
ЖАННА: Но разговор-то всё-таки за счастье начинался. Так вот, когда эти «грабли» не отравляют нам жизнь, или хотя бы отравляют не сильно, то это тоже большое счастье. Не так ли?