У Ким перехватило дыхание, так захотелось ей узнать, что же за человек этот Марк Джонсон. И еще хотелось понять, почему ее так расстраивает мысль, что это может навсегда остаться для нее тайной.
Черт возьми, не станет она ломать над этим голову! Ким встала из-за стола и побежала к лестнице. Десять минут спустя она так же стремительно слетела вниз и поставила чемодан и сумку возле двери. Яркий солнечный свет заливал помещения, на которые она не обратила внимания вчера вечером. Большая комната, из которой могла получиться парадная гостиная. Веранда за ней. Довольно вместительная ниша, из которой вышел бы отличный кабинет. Все комнаты были пустые, казались заброшенными и ненужными. Положение Марка, собравшегося устроить в этом доме вечеринку, хуже, чем она предполагала. Но это его проблемы.
Ким вызвала по телефону такси и облегченно вздохнула, представив, что скоро ее уже не будет здесь.
Но не успела она сделать и двух шагов, как входная дверь распахнулась и в прихожую вошел Марк, едва не споткнувшись о сложенные возле двери вещи.
Сердце у Ким ушло в пятки.
— Почему вы здесь? — пролепетала она. Марк внимательно посмотрел на нее, и Ким стало ясно, что он обо всем догадался. Марк швырнул куртку в дальний угол и вполголоса выругался.
— Принуждать меня вы не имеете права, — сказала Ким, нацелив на него дрожащий палец. — Я уже совершеннолетняя, могу поступать, как захочу.
Марк потер рукой шею.
— После всего, что я выслушал на работе, когда сказал, что хочу уйти пораньше, у меня сильное желание придушить вас. — Он распахнул перед ней дверь. — Прекрасно. Ничего не имею против. Уходите.
Ким оторопела. Она судорожно глотнула и сделала шаг к двери.
— Вы действительно не возражаете?
— Нисколько. Идите же. Никто вас не держит.
Ким взяла пальто и просунула руку в рукав.
— Надеюсь, вы не сердитесь?
— Почему я должен сердиться? Потому, что меня ждет повышение и я не могу тратить время впустую? Или потому, что вы лучше приткнетесь где-нибудь на улице, но не воспользуетесь возможностью, предоставленной вам Мириам? Но я пока в своем уме.
— Приткнусь на улице? — Ким с сомнением посмотрела на Марка. — Простите, но я сейчас лишний раз убедилась, что мне лучше уйти. Мое место не здесь. — (А где ее место?) — Чем скорее я уйду, тем скорее ваша драгоценная жизнь войдет в норму.
Послышался гудок автомобиля.
— Такси приехало.
Ким хотела пройти мимо Марка, но он схватил ее за руку.
— Погодите, Ким. Я не могу этого допустить. Я обещал Мириам.
— Освобождаю вас от этого обещания.
Ким вырвала руку и шагнула через порог.
— Один вопрос, Ким. Что вас так влечет в Нью-Йорк? Молодой человек? Друзья? Или, может быть, наркотики?
Ким слегка повернула голову.
— В Нью-Йорк? Боюсь, что разочарую вас, но я направляюсь не далее как в ближайший женский приют.
Лицо Марка помрачнело.
— Не могу понять, зачем вы это делаете.
Ким покачала головой, понимая, что объяснять ему что-либо бессмысленно.
— Так надо.
— Ким! — Настойчивость, прозвучавшая в его голосе, заставила Ким остановиться. — Это имеет какое-нибудь отношение к моему разговору с Сюзанной?
У Ким перехватило дыхание.
— Возможно.
Сущая нелепость, что этот человек вдруг стал значить для нее так много.
— Поверьте, Марк, я вовсе не хочу быть вам в тягость и, если бы не билеты, которые уже нельзя было продать, я никогда бы сюда не приехала. Навязываться вам я не собиралась. Я привыкла обходиться своими силами. Для меня не секрет, что мое присутствие в вашем доме создает вам трудности, поэтому я и ухожу. Все очень понятно.
Марку было явно не по себе.
— Не знаю, как воспримет это Мириам…
— О ней не беспокойтесь. Я ей позвоню.
— Но…
Ким помахала ему рукой и пошла к такси.
Водитель как раз укладывал ее вещи на заднее сиденье, когда она услышала голос Марка: «Ким, простите меня». У Ким екнуло сердце. Она совсем не знала Марка, но в том, что ему нечасто случается извиняться, была почти уверена.
Такси еще не доехало до угла, а Ким уже начали одолевать сомнения. Разумно ли сбегать в этот приют, когда у нее есть такое прекрасное жилье? При мысли, что она будет спать впритык с какими-то незнакомыми женщинами, у нее мурашки забегали по спине. Но сильнее всего поколебал ее решимость сам Марк. Она была в растерянности, потому что в растерянности был и он. Складывалось впечатление, что Марк никак не может разобраться, рад он ее приезду или нет.