— Няни?
— Угу. Только я не сразу сообразила.
Ким прижала ладони к глазам.
— И что же вы сделали?
Марку показалось, что Ким предпочла бы забыть об этом.
— Поднялась с травы и подошла к ним. Вы представьте себе картину, Марк: вся я с головы до пят в какой-то потрепанной дерюге, к губе прилипла сигарета, а здесь, — она дотронулась до левой груди, — бляха с надписью «Рождена дикарем».
Марк не смог удержаться от смеха.
— Простите. Только что тут удивительного, если дома за вами никто не приглядывал.
Он наблюдал, как Ким вздернула подбородок, откинув назад волосы; ему стало ясно, что жизнь ее была гораздо труднее, чем он считал. И Ким это хорошо скрывала.
— Итак, вы подошли к этим женщинам…
— Я хотела только спросить, как можно получить такую великолепную работу. С младенцами я и раньше сидела. У меня это классно получалось. Но здесь были какие-то другие игры.
— Они ответили на ваш вопрос?
— Ответили. Одна из них сказала, что они вовсе не приходят сидеть с детьми. Слышали бы вы, с каким отвращением она произнесла эти слова! Потом объяснила, что они живут в семье и находятся с ребенком постоянно. Меня это очень заинтересовало, я начала задавать им разные вопросы… В конце концов, они оглядели меня, взглянули на моих приятелей — и я до сих пор помню, какое было на их лицах выражение.
Ким опустила голову на руки и замолчала. Казалось, что силы ее покинули. Но Марк хотел, чтобы она продолжала. Он догадывался, что Ким никому еще этого не рассказывала.
Через некоторое время она подняла голову, глаза ее смотрели в одну точку.
— Мне нужна была от них только информация, больше ничего. Их жизнь представлялась мне такой чистой, такой надежной. Ну разве я не способна катать детскую коляску? Или читать на ночь сказки? Значит, весь вопрос в том, как на такую работу устроиться. Что мне нужно сделать, чтобы попасть в такую же благополучную надежную семью и стать ее частью?
Марк с трудом удерживался, чтобы не прижать Ким к себе.
— Что же вы такое увидели на их лицах?
Ким тяжело вздохнула. Давняя боль еще жила в ней.
— Страх. И боялись они меня.
Нижняя губа у нее задрожала.
— И как они себя повели? — осторожно спросил Марк.
Ким стряхнула с плеча его руку.
— Послушайте, это уже переходит все границы. То есть я хочу сказать, что жалеть меня не надо. На самом деле это стало для меня хорошим уроком. Я как будто прозрела и увидела себя такой, какой и была, — никчемным панком. После этого я все свои номера прекратила.
— Как же они себя повели? — повторил Марк.
— Велели отвязаться от них, пригрозив вызвать полицию, а когда мои дружки обступили нас, привели угрозу в исполнение. Полицейский был неподалеку и явился тут же. Он нам, конечно, ничего не сделал, просто сказал, чтобы мы убирались поскорее.
— И вы убрались?
— Да. На этом история кончается. — Ким поднялась. — Как стать няней-воспитательницей, пришлось узнавать в библиотеке.
Марк смотрел на нее снизу вверх, обхватив руками колени. Ким не хотела этого показывать, но он понимал, что этот инцидент сильно ее задел. Да что там задел! Он перевернул всю ее жизнь. И если она бывает порой жесткой, так это только чтобы скрыть боль.
Ким снова резким движением головы откинула волосы.
— Я уже нагляделась на эту будку. Поехали.
Марк отлично все понял.
Когда они ужинали вечером, красный огонек на телефонном аппарате мигал, показывая им, что на автоответчике есть записи. Они заказали в ближайшем кафе пиццу и развели огонь в камине. Потом уселись ужинать на взятый вместе с мебелью восточный ковер, стараясь не смотреть в сторону кабинета, где продолжал зловеще подмигивать красный глазок.
Наконец Ким скомкала салфетку и бросила ее в коробку из-под пиццы. Пора было признать, что выходные кончились. Они вернулись в реальную действительность, где их ждали все те же проблемы. Мало того, они привезли с собой новые, думала Ким, глядя, как играют тени на загорелом лице Марка, над его губами, вкус которых ей лучше бы никогда не знать. Ким отвела взгляд, стараясь упрятать подальше грусть, которая чуть было не вышла наружу.
— Я готова.
Марк нехотя поднялся и прошел в кабинет. Вернулся он под звуки первой записи, которая имелась на автоответчике, — Сюзанна интересовалась, куда он исчез. «Помилуй, Марк, о чем ты думал, сбегая с работы в середине дня? Чего я только не насочиняла, чтобы тебя оставили в покое. Слава Богу, этого я добилась. Но папа все еще негодует, и я, кстати, тоже. Позвони, как только появишься».