Марк заметил, что Ким колеблется.
— Прошу вас, Ким. Это действительно важно.
Ким не понравилось, как это прозвучало.
— Давайте я вызову такси.
— Не нужно. Я взял напрокат машину.
Ким только сейчас заметила стоявший у тротуара седан. Она покорно вздохнула.
— Хорошо. Поехали.
Пока они ехали по Бруклину, им удавалось непринужденно говорить о том, куда какая улица ведет, какое сильное движение, но по мере приближения к центру напряженность между ними возрастала. Ким не представляла, о чем хочет говорить с ней Марк, разве что станет пилить ее за то, что она испортила ему жизнь. Несмотря на все ее усилия, ей не удавалось справиться с дыханием.
Наконец они добрались до отеля «Парк-авеню», и Марк попросил служителя отвезти машину на стоянку. Они вошли в здание и прошли через со вкусом убранный вестибюль к лифтам.
— Постойте!
Мысль о том, что она останется сейчас с Марком в его номере, привела Ким в ужас.
— Вы сказали что-то насчет выпивки и еды…
— Кимберли, мне нужно поговорить с вами.
Двери лифта раскрылись, и Марк слегка подтолкнул Ким. Кровь прихлынула к ее щекам. Марк хочет просто поговорить с ней. Слишком самонадеянно с ее стороны предполагать что-нибудь другое. И слишком стыдно признаться, какие мысли у нее самой.
Марк остановился в роскошном просторном номере, с нарочито не отделанными поверхностями и преобладанием черного цвета. Два высоких окна выходили на Центральный парк.
— Что будете пить? — спросил он, открывая бар.
— Клаб-соду.
Голова должна быть ясной.
Марк прошел через комнату со светлым ковровым покрытием и протянул Ким бокал, затем нарочито медленно поставил на стол свой с шотландским виски и сел.
— Не знаю даже, с чего начать.
Марк наморщил лоб. Ким попыталась помочь ему, продолжая расхаживать по комнате.
— Если собираетесь сообщить мне про Стю Замброски и про то, что он стал содиректором фирмы, то не надо. Я уже знаю. Что вы ушли из фирмы, мне тоже известно.
Ну вот она и сказала. Словно прыгнула в прорубь. Теперь пусть начинает свою обвинительную речь.
Но Марк даже опешил.
— Фирма? Признаться, о фирме я меньше всего сейчас думаю. Но раз уж вы начали… Да сядьте же. Я только сильнее волнуюсь от вашего хождения.
Ким в полном изумлении села, поставив бокал на стол.
— Меньше всего?.. Значит, вы на меня не сердитесь?
— С чего мне сердиться, черт побери?
— Потому что я навлекла на вас неприятности, все у вас пошло кувырком из-за меня, пришлось тратить на меня время и, — Ким понурила голову, — по моей вине вас не повысили.
— А-а-а! Значит, это вы во всем виноваты!
Марк улыбнулся. Он в самом деле улыбнулся!
— Марк, как вы можете оставаться спокойным? Ведь дело касается вашей работы. И вашей карьеры!
— Нет, котенок. Все это были никчемные иллюзии, вы, по-моему, знакомы с подобными вещами.
Марк ласково посмотрел на нее, отчего сердце ее замерло.
— Когда я был совсем молодым, финансовое благополучие казалось мне самым главным в жизни, и оправдывает меня только то, что я вырос в унизительной бедности, — Марк помедлил немного, — как и Мириам. Поэтому я и подался в юриспруденцию, а когда получил право заниматься практикой, стал подыскивать самую богатую и самую престижную фирму. Естественно, я убеждал себя, что руководствуюсь благородными побуждениями — защищать справедливость, общественный порядок и все такое прочее, — но цели у меня в действительности были не самые бескорыстные. Я считал, что партнерство в одной из таких фирм обеспечит мне финансовую независимость и достойное положение в обществе.
Марк оперся локтями о стол и наклонился к Ким.
— Но очень скоро я почувствовал неудовлетворенность.
— Почувствовали неудовлетворенность? Вы?!
— Именно так. Я видел, что многое умею в своем деле и являюсь ценным приобретением для фирмы. Это им повезло, а не мне, что я работал у них. Кроме того, я стал понимать, что не люблю работать под диктовку. Я предпочитаю сам решать, в каком темпе мне двигаться, сам ставить себе цели и достигать их, сам все контролировать. К сожалению, при этом я был обязан думать об интересах фирмы и о своем собственном финансовом состоянии и общественном положении. Так что про самостоятельность пришлось забыть.
— Я бы этого не сказала, — с улыбкой заметила Ким.
— Не знаю. Зато скажу точно, что с недавнего времени совесть моя противится некоторым поступкам, которых от меня ждут.
— Например, обхаживать Милтона Барнза?
— Ммм… да. Такая жизнь не для меня, Ким.
Ким никогда не сомневалась в Марке и сейчас с радостью убедилась, что была права.