Кэти подошла к тумбочке за ширмой и открыла дверцу. В ней лежало множество фотоальбов. Достав один из них, Кэти раскрыла альбом где-то в середине и, пролистав ещё пару страниц, отдала его Эльмии.
– Отсюда и до самого конца, – сообщила Кэти. – Это мои работы.
Эльмия смотрела на фотографии с воодушевлением. Они были разнообразными, с изображениями лесных пейзажей, городских улиц, людей. Особенно Эльмию зацепила одна фотография: ночное тёмно-фиолетовое небо ровно на две части разрывала огромная молния, ослепляя вспышкой весь город и осыпая сугробы снега искрящимися блёстками. Фотография была сделана с особым мастерством: она передавала ту волшебную атмосферу так, что даже в ушах стояли зловещие раскаты грома.
– Это зимняя гроза, – заметив заинтересованность подруги, шёпотом проговорила Кэти. – Очень редкое явление... Я сделала этот снимок в декабре того года. Хотя, ты, наверное, и сама это помнишь...
Да, Эльмия действительно помнила тот день, но из-за того, что она живёт на окраине города, ей не удалось насладиться этим зрелищем в полную силу. К тому же, молния сверкнула и исчезла в одну секунду, и, чтобы её увидеть, нужно было смотреть в окно, не отрываясь. К сожалению, тот вечер Эльмия провела в постели с книгой – в такую погоду девочке всегда хотелось читать.
– Я считаю её своей лучшей работой, – призналась Кэти. – Впрочем, не я одна... Но на стену почёта я её вешать пока боюсь. Вдруг она кому-то приглянется, и он заберёт её себе? Хотя я смогу напечатать её заново, но всё равно... обидно будет. А, может, и приятно... – Кэти шумно вздохнула и, неопределённо пожав плечами, сказала: – Не знаю, в общем...
Тем временем Эльмия просмотрела оставшиеся фотографии и захлопнула альбом.
– Здорово! – похвалила деятельность подруги Эльмия. – Я даже не знала, что в таком возрасте можно быть почти профессионалом.
Кэти слегка смутилась.
– Я с трёх лет с фотоаппаратом повсюду ношусь, – сообщила она. – Правда, тогда он был игрушечный... И ещё не фоткал, а только показывал в визире изображение идиотских африканских животных, – грустно проговорила Кэти.
Во время рассказа подруги Эльмия рассматривала фотографии, висящие в рамках между окнами.
– А это и есть стена почёта? – поинтересовалась Эльмия.
Она присмотрелась: на каждую рамку была наклеена полоска бумаги с именем автора. Среди имён одинаковых не было, а, значит, каждый член кружка вешал на стену одну лучшую свою фотографию.
– Угу, – подтвердила Кэти. – Моя – вот эта, – Кэти указала на чей-то портрет.
Эльмия рассмотрела фотографию ближе. На ней оказался изображён парень очень приятной внешности пятнадцати-шестнадцати лет. У него были короткие каштановые волосы и ярко-зелёные, словно изумруды, глаза. Эльмия так же подметила его модный стиль в одежде: белая рубашка со стоячим воротничком, светлые джинсы, белые спортивные кроссовки с чёрными полосками и золотые часы на левой руке. На его шее висела серебряная цепочка с тигриным зубом. Сам парень сидел на порожках какого-то здания, скрестив руки на груди и прикусив зубами губу, что придавало ему особенный шарм.
– Это мой брат... Люблю его на этой фотографии, – раскрылась Кэти. – Он здесь хоть на обычного человека похож. А так обычно ходит в своём идиотском спортивной костюме... Он же этот, би... бисте... Короче, с мячиком играет. Спортсмен, видите ли!
Эльмия хотела спросить у Кэти, почему у неё такое негативное мнение о брате, но не успела: подруга опять схватила её за запястье и поволокла из студии.
– Звонок на урок через минуту! – предупредила она Эльмию.
И подруги побежали со всех ног на второй этаж. К счастью, они успели вовремя – звонок прозвенел как раз после того, как они сели за парту.
После урока Кэти продолжила экскурсию по третьему этажу для Эльмии. Они начали с комнаты, находящейся напротив клуба фотолюбителей. На двери висела табличка с изображением гимнастической ленты, следом шёл кружок хореографии.
– А это актовый и спортивный залы, – сообщила Кэти, показав сначала на дверь с изображением микрофона, а затем напротив – с мячом. – В спортзале мы занимаемся физкультурой, а ещё здесь проводят различные спортивные эстафеты, олимпиады и соревнования. А в актовом зале проходят родительские собрания, выборы школьного президента и различные концерты и мероприятия.
Кэти мельком рассказала о кружке рукоделия, а затем о театральном клубе, где небольшие сценки играли начинающие артисты. Обычно они искали сценарии в Интернете, но иногда брали за сюжет произведения писателей из литературного клуба. Другая комната была клубом декоративно-прикладного искусства. В ней мастерили различные подделки от скалок до табуретов, выжигали на кухонных досках, занимались резьбой.
– Сюда мой брат раньше ходил, – с каплей гордости произнесла Кэти. – Он тут делал рамки для нашего клуба фотолюбителей. А иногда он мастерил какую-нибудь подделку, а я её расписывала – у меня это хорошо получалось. Сначала мы дарили их друзьям и родственникам, но потом решили устроить небольшой бизнес и продавать их. А мисс Гиена узнала об этом и заявила, что каждую последнюю пятницу месяца у нас в школе будет проходить ярмарка, на которой мы сможем это всё продать.
– А она не такая уж и плохая, – задумчиво произнесла Эльмия.
– Ну да, конечно, – саркастически ухмыльнулась Кэти. – Она же больше половины денег забирала себе. Видите ли, налог за аренду зала! Поэтому нам пришлось отказаться от этой идеи...
– Понятно, – Эльмия понуро повесила голову: последняя надежда, что мисс Хордон может быть хорошей, исчезла у неё прямо на глазах. – А почему ты сказала «раньше ходил?»
– У него потом интересы сменились, – скверно проговорила Кэти. – Эх, как жаль, что он не разрешил мне о них рассказывать. Кстати, сначала сюда ещё и девочки ходили. Они вязали, вышивали, из бисера всякие украшения делали. А потом им выделили другую комнату. Мы её уже проходили, помнишь?
– Угу, – Эльмия кивнула и радостно улыбнулась – надежда вернулась обратно: выделить девочкам отдельную комнату – это хорошее дело.
Они вышли из кабинета и прошли по коридору дальше мимо комнаты любителей астрономии и клуба моделирования, где делали различные модели самолётов, автомобилей, танков и кораблей.
Эльмия оглянуться не успела, как они оказались в конце коридора. Перед ними были две большие деревянные двери, закрытые на замки. На одной двери висела табличка с изображением открытой книги, на другой – вырванная страница, на которой лежали очки.
– Это наша гордость – самая большая школьная библиотека в области, – пояснила Кэти, указывая на первую дверь. – Войдя туда, можно заблудиться между рядами стеллажей... А это читальный зал, – Кэти кивнула на соседнюю дверь. – Ужасное место... Там такая тётка вреднющая сидит! У неё одни правила на уме! Шуметь нельзя, моргать – только бесшумно, говорить – про себя, ходить – без скрипа, чихать только стоя, сидеть только прямо...
Кэти хотела назвать ещё кучу доказательств статуса «Ужасное место», но громкий звонок прервал её мысль.
– О нет! Быстрей побежали! – крикнула Кэти, изо всех сил мчась к лестнице. – У нас сейчас физика, а её директриса ведёт!
От испуга у Эльмии чаще забилось сердце и запотели ладони, и девочка побежала по лестнице вслед за подругой.
«Хоть бы успеть! Ну же, быстрее!» – торопила она саму себя.