Их группу довезли на вездеходах и высадили в тайге за двести километров от предполагаемого объекта, в расчёте на то, что оставшийся маршрут они преодолеют пешком, неся всё необходимое на своих плечах. Сейчас в тайге они были одни на расстоянии трёхсот километров по радиусу от ближайшего крупного населённого пункта. Генератор, палатки и прочее оборудование им неделю назад скинули на верёвках с вертолёта в заранее обговоренном месте и, запустив дизель, они смогли обеспечить себя, как электропитанием, так и подключением приборов к работе. Провизию с иными предметами необходимости геологи сложили в штаб-палатке, часть консервов закопали для длительного хранения и расставили палатки по периметру лагеря, оставив место в центре поляны для не угасающего днём и ночью костра. Получился своеобразный ритуальный очаг со всеми признаками калмыцких поверий, бытующих в этих краях ещё со времён Гипербореи.
Группа геологов состояла из пяти человек, включая проводника Николая, которого в шутку называли шаманом. Кроме Дмитрия Семёновича Сазонова с любовной кличкой Старик, его помощника Антона и шамана Николая, в неё так же входили сорокалетний геодезист-топограф, бывший старатель Тимофей Ружин из бурятских сибиряков, и Даша, племянница Сазонова, исполняющая обязанности медсестры и повара. Двадцатипятилетняя, незамужняя ещё девушка, узнав, что её дядя отправляется в очередную экспедицию, она тотчас примкнула к ней, поскольку всегда сопровождала своего единственного родственника в любых его изыскательских походах. Родители-геологи пропали без вести где-то на Камчатке, едва ей исполнилось восемь лет, при весьма загадочных обстоятельствах во время такой же экспедиции, и вот уже семнадцать лет она сопровождала своего дядю в любых изысканиях, будучи постоянным и неотъемлемым членом его команды.
В палатке она обитала с Дмитрием Семёновичем, отгороженная брезентовой ширмой и, закончив каждодневные текущие дела, любила перед сном под свет шахтёрского фонаря на мощных аккумуляторах почитать Ремарка, Булгакова или Гарднера – эти три увесистых тома и составляли всю её походную библиотеку, скинутые с вертолёта вместе с остальными вещами. Дашу любили в команде, как могли, оберегали, хотя, собственно, она, как никто меньше всего нуждалась в этой опеке, постоянно подчёркивая, что она такой же член экспедиции, как и все остальные. Девушка была не из пугливых, могла постоять за себя, и в крайне сложных ситуациях обладала навыками выживания, привитые ей ещё с детства её дядей. В своих тайных грёзах девушка была влюблена в Антона, который совершенно не догадывался о её тайных чувствах, поскольку по природе своей был, можно сказать, волком-одиночкой, холостяком с недавних пор, после того как похоронил свою жену, утонувшую в реке Лене пять лет назад при весьма глупых обстоятельствах. Они тогда совершали с группой энтузиастов туристический поход, и девушка, сорвавшись с одной из прибрежных скал, ударившись о камни, пошла под воду бурного течения ещё прежде, чем Антон успел прыгнуть за ней в пучину. Спасти не удалось. С тех пор Антон вёл уединённый образ жизни и, не успев завести детей, снаряжался в любую экспедицию, о которой узнавал накануне. Таким образом, он оказался в группе Старика, которого знал ещё с юношества.
Оставался Тимофей Ружин.
Этот крепкий угрюмый сибиряк часто не разделял всеобщего позитивного настроения, предпочитая находиться в одиночестве, стараясь меньше общаться, разве только при крайней необходимости. О прошлой его жизни никто не знал, кроме очевидно Дмитрия Семёновича, который держал его в команде только ему одному известным причинам. Геодезист-топограф никому не мешал, делал свою работу, был молчалив и, оставаясь по ночам в палатке с Николаем и Антоном, старался сразу уснуть, просыпаясь по утрам раньше любого геолога.
В противоположность ему, Николай-калмык был весьма общительным приятелем, хорошим проводником и неутомимым слушателем импровизированных лекций, которые зачастую у костра по вечерам развивал профессор Сазонов, предполагая, что перед ним в образе проводника находится вся аудитория его студентов на кафедре института. Единственное, что сейчас озадачивало Николая, что в этом районе реки Учур ещё ни разу не ступала нога цивилизованного человека. Белое пятно на карте радиусом в триста километров, здесь, у бурных порогов Учура было ему неведомо: ни ему, ни его предкам, никому другому. Он привёл группу геологов сюда, следуя указаниям Старика, можно сказать, в никуда. Это была зона тайги, неизвестная ни цивилизации, ни охотникам, ни рыбакам из ближайших поселений. Сюда никто не забредал. Это место было будто отгорожено от всего мира, затерявшись в озёрах, холмах, сопках, болотах на долгие триста километров в любую сторону по масштабам географической карты. О таких зонах говорят: аномальные.