Однако именно там его следы затерялись, как казалось, навечно.
И вот, на тебе! Теперь он предстал перед друзьями целый и невредимый, обнялся с коллегой Сазоновым, познакомился с Антоном и Николаем, а уже к вечеру следующего дня знал всю их предысторию, каким образом они оказались здесь. Сам же он в свою очередь поведал коллегам весьма любопытный рассказ о собственной одиссее попадания сюда, в чуждый для них мир.
По его словам, они с группой геологов обнаружили провал подземелья, стали спускаться, и вдруг их команда подверглась какой-то газовой атаке, выплеснувшейся из недр подземной бездны, отчего вся его группа из пяти человек в мгновение ока погибла на месте, удушенная непонятными миазмами. Сам он чудом спасся, поскольку находился наверху и спускался в связке последним. Когда ядовитые пары выветрились, он пришёл в себя после кратковременного обморока уже внутри подземелья, а его товарищи лежали вразброс, разметав руки и ноги на полу загадочной пещеры. Назад дороги у него не было, поскольку вход в подземелье обрушился при выбросе в атмосферу неизвестного науке газа, и ему пришлось уложить своих погибших товарищей прямо на полу пещеры. Там-то он и обнаружил целое скопление сохранившихся каким-то образом тел из различных исторических эпох планеты. В этой пещере он провёл ночь и следующий день, ломая голову над столь феноменальным открытием, тщетно пытаясь найти выход наружу по летучим мышам, однако на следующий вечер его вновь посетил стремительный поток газа, вырвавшийся из глубин подземного амфитеатра и разлома карстовых пустот. На этот раз газ был не таким умерщвляющим, и когда он пришёл в себя, обнаружил, что лежит у развороченной взрывом пещеры, на камнях которой были видны рисунки неизвестного художника, запечатлевшие неумелой рукой какие-то строительные работы при раскопках таинственного карьера. О том, что этот провал в тайге представлял собой некий аномальный узел между параллельными мирами, он сделал вывод позже, когда осознал, что находится в совсем ином часовом и климатическом поясе Земли. Его поглотила и перенесла через пространства какая-то пустота, в метафизике именующаяся «мезонным облаком». Таким образом, он и оказался здесь, в ином измерении, блуждая по вымершим селениям уже три с половиной недели, пока, наконец, не добрался до Рима. Лошадь он увидел недалеко от древнего мегаполиса: каким-то чудом она сохранилась за границей мёртвой зоны и, оседлав её, он въехал в Рим, как триумфатор на белом коне.
Добравшись до центра, он задался целью пройти его пешком, направившись к основной достопримечательности – Колизею. Именно в его стенах он надеялся найти ответ своим догадкам, что в иное пространство переместился целый климатический пояс Земли вместе с Апеннинским полуостровом в придачу. Иными словами, как полагал он, реальностьII века нашей эры заменилась между собой реальностью века XX-го, иначе, откуда те рисунки на каменной кладке, изображённые неизвестным художником, который понятия не имел, что именно он рисует? Это был нонсенс. Четыре дня назад он, наконец, добрался до Колизея, пройдя пустой город, что называется, насквозь. Двое суток он провёл в стенах величественного амфитеатра, окончательно убедившись, что его перебросило во II век нашей эры, а именно – в царствование великого, как его называли «воина-императора» Адриана, который был у власти с 117 по 138 год нашей эры. Об этом Борис Александрович узнал по фрескам, скульптурам и монетам, изображавших принцепса во всём его великолепии. Оставалось выяснить, куда, собственно, исчезло всё живое, находящееся в стенах этого громадного мегаполиса? Где ВСЕ? Куда пропали? В какое пространство их занесло?
Над этим вопросом он и ломал голову последние два дня, вернувшись из Колизея в этот постоялый двор. Лошадь он отпустил пастись за ограду, сам же заварил себе чай, приготовил нехитрый ужин, но услышав голоса незнакомцев, благоразумно спрятался, поначалу подозревая, что это могут быть варвары. А когда различил русскую речь, да ещё и с современными наречиями, то пришёл в самое настоящее оцепенение.
- Вот, собственно, и вся история. Когда услышал, что вы разговариваете по-русски, здесь, в Священном Риме, не поверил своим ушам! – сознался он, заканчивая свой рассказ.
Настроение у всех было приподнятое, как и полагалось при встрече двух старинных приятелей, один из которых числился без вести пропавшим, но что-то всё-таки витало в воздухе вокруг них. Что-то зыбкое, неуловимое, непонятное по своей сути, неведомое им и не осознаваемое.