Дальнейшие действия Даша повторяла за Павлом Эрастовичем словно во сне. Всё происходило как в кинотеатре при показе художественного фильма, с той лишь разницей, что главным персонажем картины сейчас была она сама.
Эпоха за эпохой, пласт за пластом, слой за слоем – Даша манипулировала панелью управления, следуя подсказкам своего нового наставника. Изображения менялись одни за другими, и вскоре она уже сама, без помощи Павла Эрастовича могла находить ту или иную эпоху, пропуская ненужные моменты истории, или меняя ориентировку на местности сообразно климатическому поясу Земли.
Пока всё было безуспешно.
Долго и нудно.
Глафира уже несколько раз подъезжала к ним, озабоченно что-то урчала, и гневно звала обоих к обеду.
- Что ж… - взглянув на парящие в воздухе гравитационные часы, молвил, наконец, главврач института. – Будем считать, что пробные шаги ты освоила.
Он уже было поднялся, как вдруг Даша схватила его руку, даже не заметив, как он улыбнулся от удовольствия:
- Что-то вспомнила, девочка?
- Да.
- Излагай.
- Эти рисунки на камнях… я уже говорила вам, что тот портал в подземелье может быть связан с римской эпохой. Их могло перебросить туда.
- Я помню. Но нам вначале надо было тебя немного натренировать, подготовить тебя на второстепенных, так сказать, ролях, и теперь, я думаю, ты отчасти готова. Однако не сию минуту. Нужно пообедать и отдохнуть, а завтра с утра и начнём. Глафира, видишь, нервничает? – лукаво подмигнул он. – Нянька из неё хорошая, но характер несносный. Да, Глаша? – обернулся Павел Эрастович к роботу.
Автомат-андроид что-то пробурчал в ответ женским сопрано, подкатил к Даше и сунулся измерить температуру, отчего девушка рассмеялась заливистым смехом. Волнение последних часов, казалось, покинули её навсегда с этим добрым и покладистым человеком. Покорно кивнув, она отложила шлем в сторону, обвела взглядом кабину, словно прощалась с ней навсегда, и панорама голограммы тут же исчезла. Кабина опустела.
- Как проснёшься, позавтракаем, и начнём искать твоих друзей уже в обозначенной нами римской эпохе, - успокоил он её. – За ночь с твоими коллегами ничего не приключится, к тому же вся ночная смена операторов так же будут искать их, разделившись на группы сообразно годам правления того или иного императора. Нам останется только прийти утром, сесть за мониторы и проверить те промежутки эпох, до которых ещё не успеют добраться наши сотрудники. А теперь, будь добра, ангел мой, следуй за Глафирой к лифту. Я вас догоню, отдав ещё кое-какие указания.
Верный андроид, по-прежнему вздыхая механическим голосом, увлёк девушку за собой, направляясь к висевшей в воздухе гравитационной платформе. Взмыв на лифте вверх, словно пробка из бутылки, Даша с Глафирой покинули подземный зал института.
Утро предстояло быть не менее насыщенным.
№ 20.
- Адриан, чтоб ты знал, Николай, возвёл в своё царствование обширный вал в Южной Британии, - вещал профессор Сазонов утром в беседке, когда вся группа, позавтракав, готовилась к дальнейшему продвижению сквозь пустой город. Это было как раз то утро, когда Даша с Павлом Эрастовичем добрались в своих поисках до нынешнего императора. Голос девушки в головах путешественников больше не повторялся, и все отнесли столь непонятный феномен к групповой галлюцинации, накатившей на них вчера, как бывает в горах, когда при нехватке кислорода мерещатся потусторонние видения. Проанализировав общее состояние после перебросок во времени, оба профессора пришли к выводу, что калмыку, Антону и самому Дмитрию Семёновичу голос девушки просто привиделся из-за постоянных мыслей о ней, поскольку Тимофей Ружин и Борис Александрович ровным счётом ничего не слышали. Лошадь они привязали в саду, возле которой сейчас находился Ружин. Требухов с Антоном рассматривали после завтрака древние свитки, захваченные Борисом Александровичем в одной из библиотек римского Сената, а Николаю-калмыку досталась роль слушателя, когда начальник похода по своему обыкновению принялся читать очередную лекцию по истории, убеждённый, что его слушает вся аудитория родного института. Утро выдалось чудесным, кругом не слышалось ни звука, даже ветер, казалось, притих в этом мрачном и пустом мегаполисе.
Старик задался целью посвятить своего недалёкого друга в хозяйственный быт той эпохи, в какую их забросило непонятным образом из собственного времени. Николай слушал, делая вид задумчивого человека и перебирая в сумке свои находки, поскольку ему не раз уже приходилось становиться объектом профессорских лекций. Сазонов, раскурив трубку, меж тем рассказывал: