И то, что произошло дальше, он, разумеется, никак не мог предвидеть.
…Сизое облако вернувшегося ниоткуда сфероида, чем-то похожее на утренний туман у болота, клубясь и завязываясь в дивные узлы, обволокло бывшего старателя вместе с собакой, всосало в себя как пылесосом, поглотило их силуэты и сгинуло напрочь, будто его и не было. Всё произошло стремительно, за какие-то секунды, отчего у Николая зарябило в глазах. Он уже подходил к лошади, зажмурился, оторопело встал как соляной столб, словно наткнулся на какую-то невидимую преграду и… исчез так же, как и Ружин с Лёшкой.
Лошадь взрыла копытом землю, шарахнулась в сторону, едва не обрывая привязь, а облако мезонного портала времени растворилось в пустоте, оставив вместо себя точку сингулярности, которая, в свою очередь, бликнула с тихим хлопком и покинула этот мир навсегда. Дальше был только вакуум и абсолютная всепоглощающая тишина.
В беседке никто не заметил происшедшего. Николай с Ружиным и прежде отлучались: кто проверить лошадь, кто просто по нужде – сейчас было не до них. Трое оставшихся в беседке геологов продолжали усердно передавать в пустоту своё местонахождение, совершенно не интересуясь наступившей внезапно тишиной. Точнее, это касалось только обоих коллег; Антон, как наиболее рационально мысливший в эту минуту, успел краем глаза заметить в гуще листвы какое-то движение, вспышку света, и исчезнувший в мгновение ока силуэт калмыка.
Сидеть далее, сложа руки, и слушать перепалку обоих коллег не имело смысла.
Что там произошло в сквере? Откуда вспышка и где делись остальные? Почему не гавкает Лёшка?
Оставив своих старших товарищей, он поспешил к лошади, где и замер на месте, решительно не зная, что предпринять.
…Поляна сквера была пуста.
№22.
Прежде всего, бывший старатель осмотрелся по сторонам. Он уже начинал привыкать к броскам времени из местности в местность, из эпохи в эпоху, и первое, что он тотчас предпринял, это ощупал себя с головы до ног, убеждаясь, что обморок прошёл без последствий, оставив организм работать в привычном ему режиме. Как и в прошлые разы, он совершенно не испытал никакого дискомфорта кроме головной боли и едва заметной тошноты, зато сразу отметил про себя изменение климата и местности, куда его в очередной раз забросил мост Эйнштейна – Розена. Вместо кипарисов, оливковых и лавровых деревьев, перед ним вновь во всю ширь развернулась могучая тайга с её кедровыми и сосновыми массивами. Рядом скулил от страха озабоченный Лёшка, но, ни колонн, ни Колизея, ни лошади Ружин не увидел, однако сразу почувствовал морские испарения Охотского моря и знакомый рокот порогов реки Учур, который он бы не спутал ни с какими иными звуками природы. Кругом высились пихты, сосны, под ногами стлался мох и лишайник, в небе кружили морские чайки, гнездившиеся неподалёку, а в стороне от него, буквально в нескольких шагах зияла чёрная дыра провала в подземелье, в которое они спускались с Дашей, прежде чем разделились, попав в совершенно разные эпохи.
Итак, он снова дома.
Вот только год…
Действительно ли он снова вернулся в 1976 год? Действительно ли сейчас 16 августа? Тот день, когда, собственно, всё и началось? В день рождения Антона?
Спускаться в подземелье он больше не намеревался, тем более в одиночку, без страховки и поддержки. Там лежат мертвецы, эпохи их жизней перемешались между собой, и он не хочет пополнить их «весёлую» компанию. Сама судьба перенесла его сейчас сюда, чтобы он смог вернуться в лагерь, забрать рюкзак с золотом и покинуть эти чёртовы места навсегда, оставив остальных искать друг друга в порталах кротовых нор. Хватит. Набегался. С таким количеством самородков его ждёт новая безбедная жизнь, и не в каком-то пустом мёртвом городе, а в настоящем раю, который он себе представлял накануне. Да и собака рядом – чего ещё надо?
С этими словами Ружин ободряюще потрепал Лёшку по загривку, бросил последний взгляд в чёрный зев провала, и только тут заметил, что рисунки на камнях… исчезли. Их не было. Изображения римских легионеров, которые Антон обнаружил с фонарём в первое их посещение, теперь отсутствовали напрочь.
Странно как-то…
Впрочем, оно ему надо? Пусть этими феноменами занимаются Старик с Требуховым, на то они и профессора. Махнув рукой, будто отгоняя навязчивое видение, он свистнул Лёшку и, более не задерживаясь ни минуты, поспешил в оставленные палатки, где в одной из них его дожидался рюкзак с золотом. К чёрту эти бессмысленные догадки! Он теперь богат! Оставалось только пройти через тайгу, выйти к Становому хребту, нанять рыбацкую лодку и… ищи ветра в поле.