В лагере всё оставалось по-прежнему, будто они его и не покидали вовсе. Всё находилось на своих местах, на столе были расставлены миски, единственное, что сбивало с толку, это копчёный хариус, висевший у потухшего костра, когда Антон коптил его на дыму. Теперь тушки рыбы представляли собой сморщенные, высохшие и покрытые плесенью ломтики бесформенных жгутов, похожие на свисающие серёжки, иные из которых уже давно были объедены насекомыми. Сразу напрашивался единственно правильный вывод, что останки протухшей рыбы провисели на солнце не один день, а, следовательно, неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем он вернулся назад.
Неделя? Пять дней? Четыре?
Не задерживаясь у давно потухшего костра, он мимоходом заглянул в штаб-палатку, отметил про себя, что все приборы отключены, заметил даже чайник, оставленный ими впопыхах, вышел и поспешил в свою палатку. Звери сюда не забредали. Всё находилось на своих местах.
Всё, за исключением одного.
Не было рюкзака.
…Золото исчезло.
№ 23.
- Я слышу его! – воскликнула Даша, едва не сорвав от радости шлем. Глафира тут же подкатила измерить пульс, но Павел Эрастович отослал усердного не в меру андроида назад, отлично понимая состояние Даши.
- Умница! – откинулся он на спинку кресла. Помехи, бешеной пляской бушующие между двумя инородными пространствами, мешали им, как следует настроиться на нужную волну, но от этого, восхитительная грандиозность происходящего не становилась менее ощутимой. Это было чудо! Она нашла! Нашла своих друзей, заброшенных непонятным Генератором в одну из сотен тысяч эпох, да ещё и без вживлённых чипов слежения!
Павел Эрастович с улыбкой наблюдал за очаровательной девушкой и делал про себя поразительные выводы. То, что не удалось его квалифицированным сотрудникам, имеющим колоссальный опыт по части «переговоров» с прежде жившими на планете людьми, удалось простой девушке, едва понимавшей весь сложнейший процесс происходящего.
- Я тоже слышу твоего профессора, - подбодрил он её. – Но я также слышу и голоса иных людей.
- Каких?
- Кроме Николая, Антона и твоего дяди Дмитрия Семёновича, я слышу ещё голос вашего Тимофея Ружина с собакой, которая отчего-то тревожно гавкает.
- Ружина? – изумлённо протянула Даша.
- Именно. Очевидно, его забросило в ту же эпоху, что и твоих друзей, а следом за ним последовал и пёс. Сейчас голограмма перенесёт изображение в те века, и мы смело сможем их увидеть, - улыбнулся он. – Разумеется, со стороны.
Он внезапно поднял ладонь, прислушиваясь к чему-то в шлеме.
- Вот… - сделал он паузу. – Снова.
- Что?
Павел Эрастович хлопнул ладонью по креслу. Глафира с измерителем температуры тотчас оказалась рядом и услужливо поинтересовалась, отчего у хозяина такая чрезмерная возбуждённость.
- Точно! – воскликнул он, отмахиваясь от надоедливой машины. – Я слышу…
- И я… - спохватилась девушка.
- Тоже слышишь?
- Да.
Она замялась неуверенно. Шлем накрывал ей верхнюю половину лица и, вертя головой в разные стороны, Даша пыталась навести ракурс изображения, отчего размывчатые картины мелькали в помещении, словно мельтешили перед глазами нескончаемым потоком визуального контакта.
-Это… - повторила она, едва не вскочив и не захлопав в ладоши от радости. – Это профессор Требухов! Я узнала его голос! Но… - изумление девушки было настолько очевидным, что главврач института едва не рассмеялся, - каким образом?
Поколдавав у пульта управления и внеся кое-какие поправки, отчего изображение начало приобретать свою положенную форму, он уже более благодушно добавил:
- Хорошо. Пока настроится визуальный контакт, я тебе кое-что разъясню. Итак. В тысяча девятьсот тридцать пятом году вашего века, за сорок один год до событий, в которые вы невольно попали, физики Альберт Эйнштейн и Натан Розен гипотетически подошли к вопросу о существовании неких «мостов» через пространство – время. По их теории они должны соединять между собой две разные точки и, создавать кратчайший путь между ними, где бы эти условные точки ни находились. А состоять эти мосты должны, по их убеждениям, из двух, так называемых, устьев, соединяющих их: иными словами – входа и выхода. Теперь такие тоннели принято называть «кротовыми норами» или просто «мостами Эйнштейна – Розена». Идея физиков заключалась в том, что через такие тоннели пространства – времени за секунды можно «срезать» огромные по величине расстояния. В теории тоннель как бы «сжимает» пространство, позволяя миновать сотни и тысячи лет, если это брать в глобальных масштабах. При этом для самого путешественника, окажись он в подобном тоннеле, время сократится в пропорциональной квадратуре исчисления. Я пока ясно выражаюсь? Не запутал тебя?