Вторая ипостась Тимофея Ружина, пребывавшая в параллельном измерении, была выброшена воронкой смерча вместе с телом неандертальца где-то в период между пятидесятым и сороковым тысячелетием до нашей эры. Здесь-то Тимофей и увидел впервые саблезубых тигров, пещерных троглодитов и самых настоящих мамонтов. Где-то вдалеке в пещерах чадили костры. Огромный шар красного солнца золотил верхушки бескрайнего и первобытного массива тайги. Рюкзак был при нём, однако теперь он был ему совершенно не нужен.
Это был мир, где золото не имело абсолютно никакой ценности.
В нескольких шагах от путешественника, в лучах заходящего светила блеснул какой-то предмет идеально круглой формы.
Это были часы Николая-калмыка, непонятно каким образом оказавшиеся здесь, в каменноугольном веке, задолго до появления Тимофея. Он их так и не заметил. Послышался грозный рык какого-то ископаемого хищника, и бывший старатель обречённо опустил руки.
…В сохранившемся после переброски ружье оставалось всего лишь два патрона.
Эпилог
Павел Эрастович вздохнул в очередной раз, спустился в подземные ярусы Института Времени, преодолел на гравитационной платформе несколько сегментов исследовательской лаборатории, вошёл в кабину и, утопившись в кресле, надел наушники. Включив программу обзора голограммы, он ввёл определённые данные, запустил поиск, связался с сотрудниками сферы Дайсона, подключился к накопительным фильтрам и, с надеждой приступил к прослушиванию радаров.
День начинался долгий. Главному врачу исследовательского комплекса предстояла нелёгкая задача, войти телепатически в бесчисленные слои стратосферы и попытаться найти среди СТА ДЕВЯТИ миллиардов голосов едва уловимый проблеск мысли Тимофея Ружина, бывшего старателя и члена экспедиции Дмитрия Семёновича Сазонова.
Павел Эрастович вздохнул вторично.
Глафира, верная своим запрограммированным традициям, подкатила к хозяину пощупать пульс, но тотчас была отправлена за чашкой благоухающего кофе.
…День только начинался.
******** КОНЕЦ КНИГИ *********