— Преступность и терроризм стали такой проблемой, что потребовали создание военизированных отрядов милиции?
— Так точно.
— С этим мы попозже разберёмся. А что за важные сведения вы хотели нам сообщить? — Сталин прищурил свои желтые тигриные глаза и Егор вновь почувствовал себя дискомфортно. И это Сталин смотрел не прямо на него, а на Юлю. Егор поежился, представив, что бы он ощутил сейчас на её месте. Этот абьюзер явно давил на него.
Юля оглянулась на безмолвных охранников и, тяжело вздохнув, сказала:
— В 1991 году Советский Союз прекратит своё существование. Следственный комитет появится уже у Российской Федерации. И СОБР — это отряд полиции, а не милиции.
В комнате воцарилась тишина. Егор впервые подумал, что сохранение такой тайны вполне могут обеспечить за счет их жизней. Не пощадят, пожалуй, даже сто раз проверенную охрану.
— Кто-нибудь ещё из попавших к нам людей может подтвердить эту информацию? — нарушил молчание вождь.
— Не могу знать, товарищ Сталин, — вскинулась Юля, — Мы разговаривали с ними только один раз и то совсем недолго. Насколько я поняла, девушка с мужем попали сюда из девяностого года. Возможно, они застали так называемый «парад суверенитетов» союзных республик.
— Парад суверенитетов? — переспросил Сталин каким-то очень страшным тихим голосом, а затем добавил что-то неразборчиво по-грузински.
— Так точно. Все республики захотели независимости, — как можно спокойнее ответила Юля, но знавший её Егор ощутил нервное напряжение.
— Почему так случилось? — акцент вождя явно усилился.
— В 1985 году новым генсеком СССР стал Михаил Горбачёв. Он пытался реформировать идеологическую и политическую систему, но по факту просто развалил большую и сильную страну. А потом уехал на запад с десятью миллиардами долларов. Наверное, это и была цена предательства. Те самые тридцать сребреников.
— И что, некому было его остановить? — недоверчиво протянул вождь.
— Была такая попытка. В августе девяносто первого. Но у них ничего не вышло. Был даже референдум, где большинство проголосовало за сохранение Союза, но мнение народа никого не интересовало. СССР распался на независимые государства. Холодная война с США и Западом была проиграна. Капитализм восторжествовал. Все крупные предприятия и месторождения полезных ископаемых попали в частные руки. Население мигом обнищало, но появилась кучка очень богатых людей, которые и стали управлять остатками некогда могучей империи.
— Куда смотрел НКВД? Ведь это предательство! — почти зарычал вождь.
— Они бездействовали, — сказал Егор, — Коммунистическая идеология уже не работала. Западная пропаганда знатно прочистила мозги населению. Это случилось ещё до моего рождения, но я писал курсовую по этой теме. У нас тоже были чистки в армии, МВД и госбезопасности незадолго до этого. Авторитет силовых ведомств сильно пошатнулся. Да и потом, во время межнациональных конфликтов наши солдаты воспринимались населением не как люди, способствующие восстановлению мира, а…
— Что же вы замолчали, товарищ Иванов? — произнес Сталин уже более спокойным голосом.
— Не могу подобрать подходящего эпитета, — честно ответил Егор, — Очень много грязи вылили тогда разные деятели на компартию и силовиков. Всё припомнили.
— А не нужно ничего подбирать, товарищ Иванов! Говорите правду. И не стесняйтесь.
— Да ну, мне ещё пожить хочется. К тому же вы окажетесь правы: ветер истории развеял почти весь мусор, что натащили враги на вашу могилу.
— Почти, но не весь? Что же осталось? — удивился Сталин, — Говорите, товарищ Иванов. За свою жизнь можете не опасаться.
— Товарищ Сталин, я не имею права судить или даже осуждать вас и ваших товарищей. Пусть история всех рассудит. Как говорит Юрий Андреевич — суди по делам его. Это он не о вас, а вообще, но мне кажется, что очень подходящее выражение. Несмотря на разницу во времени, вас помнят все. И достижения помнят, и неудачи. Даже анекдоты до сих пор рассказывают. А это, наверное, и есть показатель популярности среди народа.
— Анекдоты? — нахмурился вождь, — Например.
— Да я не помню так вот сразу чтоб… — смешался Егор, внезапно вспомнив, как тут относятся к анекдотам про вождей революции.
— Не лгите мне, товарищ Иванов, — строго сказал вождь и испытывающе посмотрел ему прямо в глаза. Как ему это удалось сделать с противоположного края длинного стола, было решительно непонятно.
— У нас очень высокий уровень коррупции сейчас, — начал Егор неуверенно, — Вот и ходит анекдот о том, что наше правительство выделило на борьбу с ней пять миллиардов. А товарищ Сталин выделил бы два кладбища и за неделю решил бы вопрос.