— Неплохо, неплохо… как для головастика, — удар обрушился на ногу Ханя сзади. — Вот только ты не слишком-то хорошо «реагируешь на изменчивые обстоятельства».
Колено подломилось, и Хань повалился, не успев собрать ци.
— Принять стойку ю-бу.
— Да, учитель, — отозвался, поднимаясь, Хань с легким вздохом.
— Сконцентрируйся! Ну а раз стойка символизирует гибкость и приспособляемость, тогда гибко приспособься не только к удержанию ци, но и заодно процитируй основные стратагемы трактата «Боевые стратегии неукротимого дракона».
— Да, учитель, — в этот раз он вздохнул громче.
— А потом, раз ты уже головастик, мы поплывём в поход.
— Да, учитель.
☯☯☯
Давно, вскоре после получения взрослого имени, Хань несколько раз побывал на охоте. Тогда он был восторженным юношей, почти что ребёнком, ещё не набравшимся мудрости и не написавшем тогда ни одного изречения. Он наслушался рассказов отца, отцовских гвардейцев и брата о том, насколько охота — весело и захватывающе, как сильно она будоражит кровь настоящего мужчины. Что только побывав на охоте, мужчина может называться мужчиной, только сразив зверя из лука и собственноручно зажарив на костре и съев, может говорить о настоящем вкусе еды.
Как оказалось на практике — всё это было ложью.
Седло, на котором он ехал поначалу, оказалось жёстким и натёрло его нежные чувствительные бёдра. Кусты и низкие ветви цеплялись за одежду, а иногда и хлестали по лицу. Слуги, сопровождавшие процессию, были неуклюжи и нерасторопны, и когда он, утомившись от верховой езды, пересел в паланкин, не смогли его нести ровно, не укачивая. Они даже спотыкались, да так, что один раз Хань едва не вылетел на землю.
Охотники, включая родных отца и брата, лишь смеялись и говорили, что «ничего, он вскоре сам все поймёт». И он действительно всё понял, когда вместо комфортного кресла или хотя бы мягких подушек ему пришлось во время привала сидеть прямо на накрытой покрывалом земле! Неслыханное дело, но не только члены дома Нао, но даже другие аристократы, попав в лес, становились грубыми и невоспитанными. Они громко смеялись, сквернословили и вели себя со слугами почти как с ровней — позволяя им заговаривать первыми, иногда отдыхать и даже питаться остатками со своего стола!
Вместо «захватывающих погонь» и «противостояния человека и зверя» Хань получил лишь долгую скучную беготню по лесу, смотреть во время которой было не на что, кроме мелькания совершенно одинаковых деревьев. А когда загонщики обнаружили сначала кабана, а затем и оленя, то разочарование пришло с новой силой. Зверей поймали на рогатины слуги, а потом охотники застрелили из луков — зрелище убийства оказалось совершенно неэлегантным и вульгарным. Кровь, бьющиеся в конвульсиях животные, выпущенные кишки, содранные шкуры и окровавленные туши — тогда Ханя долго рвало в кустах. И как вершина разбитых надежд — хвалёное жареное на костре мясо не только не превосходило яства дворцовых поваров, но и оказалось жёстким, местами пережаренным, а местами полусырым. И когда Хань предложил поручить приготовление мяса слугам, отец лишь расхохотался и вновь стал рассказывать о «настоящих мужчинах».
Именно после своей второй охоты Хань ступил на путь философии, написав в свитке: «Будь осмотрителен, за облаками обещаний скрывается ложь».
И вот теперь он вновь вспоминал эту мудрость, изумляясь, насколько он был умён уже тогда, и насколько сейчас всё хуже, даже чем на тех охотах.
— Слуги никуда не идут! — решительный жест мерзавца остановил сопровождающих Ханя двоих рослых парней с большими мешками.
— Но тут же всё необходимое! Учитель, не могу же я пойти в лес без ничего!
— У тебя есть ци, этого достаточно, — заявил негодяй свысока. — Все необходимое ты сделаешь или добудешь самостоятельно, своими руками.
— Но учи-и-тель!
— Впрочем, ты прав! — неожиданная покладистость наставника не только не радовала, но и пугала до мокрых портков.
— Правда, учитель? — не поверил Хань.
— Разве я когда-то тебе врал?
Хань мог целый цикл перечислять, когда этот презренный, лицемерный, подлый и мерзкий самозванец обманывал, лгал и вводил в заблуждение. Вот только он прекрасно понимал последствия правдивого ответа, так что лишь отрицательно мотнул головой.
— Тут, возможно, даже не все вещи, которые нам с тобой будут нужны. Но мы обойдёмся и малым. Ну что идём?