Это свойство дара ведьм никак не было связано с их способностью видеть потоки магической энергии и творить волшбу. Оно оставалось даже у перегоревших, тех, кто потерял возможность пользоваться силой. По сути, любая ведьма могла очаровать любого мужчину, привлечь, увлечь, заставить забыть обо всём. Но — ненадолго. Стоило ей покинуть ненадолго влюблённого, да просто отойти на достаточное расстояние, как вспыхнувшая страсть начинала слабеть и без подпитки быстро сходила на нет.
Цель очарования была простой и понятной: юной ведьмочке для сохранения и развития дара требовался сексуальный партнёр. Она его искала, находила, легко соблазняла и так же легко отпускала. Редко кто влюблялся настолько сильно, чтобы остаться со своей мимолётной партнёршей навсегда. Когда же ведьмочки подрастали, становились полноценными ведьмами и начинали выбирать постоянного возлюбленного, этот путь поиска мужчины они уже практически не использовали, разве что чуть-чуть, в самом начале отношений. Ибо незачем, они и так привлекательны сверх меры.
А вот перегоревшие время от времени попадались на том, что пользовались своим преимуществом. Коллегия не раз их на этом ловила. Не на очаровании как тавоком, ана его противозаконном применении.
Несмотря на то, что эти чары в общем и целом являлись безобидными, ведьмам запрещалось применять их направо и налево, тем более в корыстных целях. Девочек со школьной скамьи учили держать своё очарование в узде и выпускать на волю дозированно и только тогда, когда оно не приведёт к нарушению закона. Правда, определить, так это или нет, можно было далеко не в каждом случае, но если ведьма, например, очаровала вдовца и заставила его завещать ей всё в обход родных детей, маги Коллегии не сомневались в злом умысле.
Полностью нечувствительными к чарам ведьм оставались истинно любящие, но таких вообще мало. У магов тоже имелась природная защита: однажды пережив такое воздействие, они приобретали пожизненный иммунитет и второй раз влюбить в себя ведьме не позволяли. Его можно было создать искусственно. Именно этим и занималась на своих занятиях старая Раймонда. Привлекала к делу юных ведьмочек с соответствующего факультета и заставляла парней пережить наведённую страсть, но строго дозированную и под контролем.
Поэтому Жерар и вёл себя так беспечно: был уверен, что ему ничего не грозит. Оказывается, зря. То ли иммунитет оказался с брачком, то ли Эжени действовала как-то иначе, а он попал, и серьёзно. Чуть разума не лишился, сейчас он отчётливо это понимал.
Странно. По мнению Ноэли, его свели с ума тем самым ведьминым даром.
Получалась полная ерунда.
Раймонда уверяла, что привила своим ученикам пожизненный иммунитет к подобному очарованию и теперь оно им не страшно. Да что там уверяла! Они опыты проводили, которые доказывали: иммунитет работает.
Как так случилось, что в этом конкретном случае он отказал?
Что там сказала Ноэль? Особо мощное очарование? Бред какой-то. Дар этот у одной ведьмы сильнее, у другой слабее, но за определённые рамки он не выходит и особо мощным не считается в принципе. Это не приворот с помощью зелий и заклинаний.
Хотя… Можно ли в разы усилить природный дар, если направить зелья и заклинания не на объект приворота, а на субъект, так сказать?
Эти мысли так его утомили, что он заснул и проспал до утра. А утро началось с диких криков, доносившихся от входных дверей.
Глава 10. Кто ищет...
Поначалу Жерар не понял, что происходит. Слов было не разобрать, но шум стоял изрядный, спать под него не получалось.
Следовало подняться, натянуть штаны и рубашку и идти разбираться. Пока одевался, сообразил: творится что-то странное. Неправильное. Спальня, в которой он ночевал, находилась в самой глубине дома. Отсюда было ближе до кухни и чёрного хода, чем до парадных дверей на улицу. Как же надо орать, чтобы он услышал?
Путь к месту происшествия лежал через кабинет. Он вышел туда и остановился. Дорогу преграждала кошка. Нет, Батильда не смотрела на мага, наоборот, сидела к нему спиной, уставившись на дверь в гостиную, которая в этом доме совмещалась с прихожей. Шерсть на хребтине у неё поднялась дыбом, хвост бил по полу. Она испускала низкое, еле слышное, но вполне угрожающее рычание. Жерар глянул на дверь магическим зрением и увидел, что она заперта серьёзным заклинанием. Почему Ноэль решила, что ему нельзя выходить из комнаты?
Он прислушался.
— Тварь, мерзавка, я добьюсь, что тебя уничтожат! - верещал на самых высоких нотах знакомый голос, - Сучка проклятая, сколько ты ещё будешь стоять у меня на пути? Пропусти меня немедленно!
Графиня? С утра пораньше пришла в гости? Как странно…
Того, что отвечала ей Ноэль, разобрать оказалось невозможно. Она говорила спокойным, ровным голосом и поэтому слов не было слышно, только интонации. Кажется, она всего-навсего сообщала Эжени, что не пропустит её к хозяину дома. Ни сейчас, ни потом. И ей плевать, кто тут графиня. В её речи тоже содержалась угроза, но совсем другого сорта и выраженная не в словах.
Да, такие, как Ноэль, не пугают, они делают.
Графиня снова начала кричать и Жерар наконец заметил, что звук её голоса оказывает на него воздействие. Не приворотное, что уже хорошо, но весьма неприятное. Из него как будто вытягивали силы: начинала кружиться голова, поташнивало, слабели ноги…
Чтобы не упасть, он привалился к дверному косяку над головой сердитой Батильды. Трогать запирающее плетение не решился: мало ли… лучше ему не вмешиваться. К счастью, скандал почти сразу закончился. Ноэль произнесла какую-то короткую фразу и тут же хлопнула дверь. Графиня ретировалась.
Следом за этим заклинание не дверях моргнуло и погасло, в кабинет вошла Ноэль и тут же на него налетела… Жерар помянул доброту всех богов: если бы дверь открывалась внутрь, он бы со всей дури получил ею по лбу, а так его просто сшибли с ног. Он грохнулся на спину, Ноэль повалилась сверху.
Кажется, это дурацкое происшествие оказалось тем, что им обоим было надо. Вместо того, чтобы смутиться или разозлиться, и маг, и ведьма начали хохотать как сумасшедшие. Из-за этого даже не сразу смогли подняться. Вовремя успевшая улизнуть кошка смотрела на них с высоты старинного бюро с явным неодобрением. Не нравилось ей, когда люди смеются.
— Почему ты меня заперла? - спросил Жерар, отсмеявшись.
Ноэль махнула рукой.
— Не бери в голову, это не против тебя, а против этой стервы. Твоё лечение не закончено и встречаться с причиной болезни ещё рановато. Эжени же к тебе рвалась как безумная. Я боялась, что она пойдёт в рукопашную, а драться с графинями твой обожаемый закон запрещает. Пришлось бы её пропустить в дом, но открыть дверь в кабинет ей было бы не под силу.
— Ты молодец, - сказал маг, а затем добавил, - и умница. Я вчера долго думал над тем, что ты сказала. Не сходится у меня что-то. Эжени, по твоим словам, была обычной перегоревшей ведьмой с вполне рядовым даром очарования. А сейчас у неё нечто бронебойное. Я точно знаю, что при ней ничего не пил и не ел, значит, это не приворотное зелье. Заклинаний она накладывать не способна. Я же во время обучения в университете прошёл курс у Раймонды.
— Прививку получил, - понятливо отозвалась ведьма, - я так и предполагала, поэтому не сразу обратила внимание. А то мы не довели бы дело до клиники.
— Вот я и думаю, - продолжил Жерар, - чем она меня могла шарахнуть? Выходит, только ведьминским обаянием, но экстраординарной силы. Откуда она её взяла? И зачем ей это понадобилось?
Ноэль села в ближайшее кресло и с интересом воззрилась на мага.
— А ты не такой дурачок, каким показался мне с самого начала. Не сопливый птенчик, вылетевший из-под папиного крылышка. Есть кое-что в черепушке, - она постучала согнутым пальцем по собственному лбу, - Вопросы поставил правильные. Если мы найдём на них ответы, считай, дело раскрыто. Меня смущает то, что Эжени у нас без магии. Не маг и не ведьма, непонятно кто, а силу очарования сумела раздобыть такую, какую я до сих пор ни у кого не видела. То, что она притащилась, вышло кстати, хоть и пришлось с ней поцапаться. Посмотрела я на неё. Ты прав: раньше ничего такого не было. Обычная перегоревшая ведьма. А сейчас её против армии можно выставлять: победит одним движением бровей.