Казалось, что четыре часа растянулись минимум вдвое, что подтвердила упавшая на город в пять вечера ночь, вместо привычных девяти. Но затмения Светила во Времландии давно превратились в обыденность. Особенно в последние несколько лет.
Сам концерт уставшие дети запомнили плохо. Во-первых, они стояли так далеко, что не видно было не то что сцены, но даже многочисленных экранов, и происходящее можно было понять только по доносившемуся из репродукторов звуку, а во-вторых, звук был скверный. Школьники мечтали посмотреть на отвязные кувырки Маслинова, знаменитую мимику Шестерёнковой, забавные тросики на голове Времяна и конечно увидеть вживую самого Годфри. Но, им не дано было их даже услышать…
Всю дорогу назад уставшие четвероклассники прохрапели, и не зря, ведь им предстояло провести ещё три часа на ногах. Такая она, её величество очередь. Но никто не возмущался, всё-таки их не обманули, и обещанные пять литров масла получила каждая уставшая минутка.
Глава 12. Минут Минутыч
Особняк Минут Минутыча спрятался в густом желесу в десяти минутах езды от аэропорта Верхней Минутии. Его окружал высокий водоупорный забор, с натянутой сверху колючкой, чтобы ни один ходик и ни одна животинка не заглянули на огонёк. Территория в несколько гектаров, вымощенные брилианткой дорожки, остриженные жусты в причудливые формы, благородная облицовка дома золочёной сталинкой — всё говорило о богатстве и процветании обладателя поместья.
Само поместье состояло из трёх этажей в срединной части с большой террасой, ограждённой балюстрадой[1], а крышу венчала полупрозрачная ротонда[2]. По двум сторонам от основной части здания расположились полукруглые крылья, которые будто обнимали ухоженный внутренний дворик, выложенный шахматной плиткой.
Минут Минутыч уже успел доехать из воинской части в свою обитель, и общался в малой гостиной с внуком, который через час отправлялся с няней за ребро, к родителям и бабушке, что уже успели покинуть Родину, как только запахло накипью.
— Деда, а я смогу, стать как ты, губернатором? — спросил четырёхлетний откормленный карапуз.
— Конечно, мой хороший, я же стал!
— А министром, смогу?
— Что ты, — Минутыч хихикнул, — У министров свои внуки есть!
Малыш безразлично выслушал ответ дедушки, и продолжил катать электрокар с титановыми дисками — копию лучшей машины Времландии, что принадлежала министру Апрельцеву.
Тут золочёная коробочка, лежащая на журнальном столе, задребезжала. Минутыч откинул слайдер мобильного и прочитал сообщение от Понедельного: «Мы подъезжаем к вам, встречайте!». Губернатор всех Минутий покрылся маслянистой испариной. Он кивнул няне, чмокнул на прощание внука, ведь в этот раз они расставались надолго, и вышел к подъездной дорожке, где, растянувшись по струнке, ожидал прибытия Верховного.
Хоть Минутыч и был главой всех Минутий, он всё же принадлежал к одной из низших каст и внутри весь сжимался от общения с кем-то повыше. А ведь даже советник Годфри был много выше его. Потому, каждый раз, когда в Минутии приезжал кто-то из высших чинов, Минутыч стряхивал с себя всю спесь и надевал маску жалостливой минутки, чья доля тяжела, бедна и совершенно неинтересна.
— Добро пожаловать в Минутандию, Ваше Превосходительство! — поклонившись, сказал Минут Минутыч.
Минутандией он ласково называл свою резиденцию, что с каждым годом расширялась и вверх и в ширь.
— Мда… с моего последнего визита многое изменилось. Этих пристроек не было ведь, да? — Годфри указал на две галереи по бокам от основного корпуса и протянул своему подданному ладонь.
— Верно-верно, эка вы всё подмечаете! Такой памяти только позавидовать можно! — расплылся в лобызаниях Минутыч и поцеловал протянутую руку Годфри.
— Что, Минутыч, коррозийный госпиталь отмыл? — спросил Годфри, и лицо губернатора налилось краской. — Кстати, как обстоят дела с его постройкой?
— А… кх-кх-кх… ааа… ммм… — Минутыч открывал и закрывал рот, как рыбка в аквариуме.
— Понял-понял, в процессе… — рассмеялся Годфри, и махнул рукой. — Проводи уже гостя, что ж ты меня тут стоять заставляешь!
— Конечно-конечно, пройдёмте! Времян немножко задержится. Когда вы его вызвали, он ещё находился в Часани, концерт давал… Но он сразу же выехал! — на бегу сказал Минутыч. — Ходиков оставил, и выехал. Ведь ничего не может быть важнее вашего Превосходительства. — вынырнув спереди Годфри, Минутыч снова поклонился.
Делегация из высокопоставленных персон и слуг вошла в золочёную гостиную, с каскадным фонтаном свежесобранного масла посреди комнаты.
— Ничего, — Годфри присел на обтянутый гадолином диван, цвета слоновой кости, — Ты лучше скажи, что в вашей Минутии со связью? Дозвониться никому не могу… — Верховный вытащил из кармана сияющую драгоценностями коробочку и покрутил её в руках.
— Так вы же сами во время Гвоздикового шествия издали декрет об ограничении времирной паутины, а оно ж знаете, оказалось со связью как-то замешано. — Минутыч поджал губы и пожал плечами.
— Да ну? Ну это ж не я, я в этих сетях вообще не врум-врум, — махнул Годфри рукой, — Майцев с Апрельцевым занимались, наверное, но не суть… И зачем это вообще надо… паутины всякие?
— Ой, не говорите, в этих паутинах сплошной обман, чушь изнаночная, а народ читает — и верит. Правильно-правильно, что запретили!
— Вот и я о том же, мы то понимаем, чему верить, а молодежь, как её уберечь? — Годфри сложил руки на груди.
— Верно-верно, все эти изнаночные поползновения нужно пресекать немедля! Как вы и делаете! — Минутыч присел, и начал нервно теребить пухлые ладошки. — Может хотите чего-нибудь выпить?
— Неплохо было бы, есть у тебя выдержаночка?
— Обижаете! Для вас найдётся всё что угодно! — губернатор щёлкнул пальцами и к нему подлетел дворецкий в белоснежном сюртуке. — Эй, ты! Сгоняй в погреб, и обслужи господ, как подобает!
Дворецкий убежал, перебирая ногами-спичками.
— Я тут, кстати, похвалиться хотел! Я свою времирную сеть нанял, — губернатор ехидно улыбнулся и поднял палец-сардельку вверх, — Джон! — крикнул он что есть мочи и позвонил в колокольчик.
В помещение спустя несколько секунд зашёл седовласый мужчина в очках, тщедушного телосложения, держа в руках стопку книг.
— Знакомьтесь, Ваше Превосходительство, это — Джон, моя ходячая энциклопэдия[3]. Он знает всё и обо всём, я даже не знаю сколько книг он прочитал, но точно больше десяти… Верно, Джон?
— Ваше Превосходительство, очень приятно, — Джон учтиво поклонился Годфри. — Я, честно говоря, не считал, но пару-тройку сотен точно…
Тем временем дворецкий, уже вернулся из погреба и разливал в фужеры содержимое запылившейся бутылки.
— Вот попробуйте, задайте ему любой вопрос… — предложил губернатор и залпом осушил фужер.
— Ну, допустим… Скажем, сколько будет тысяча тысяч… минус тысяча! — Годфри уставился на Джона, ожидая, что он не знает ответа на его вопрос с подковыркой.
— Девятьсот девяносто девять тысяч, Ваше Превосходительство! — не моргнув глазом, ответил Джон.
— Правильно? — шепнул Годфри Понедельному.
— Не уверен, — прошептал Понедельный в ответ.
— Хорошо. А сколько ходиков проживает во всех Минутиях?
— Около пяти миллионов, Ваше Превосходительство!
— А назови-ка, мне Джон, самый тяжёлый металл! — Годфри щёлкнул пальцами.
— Осмий, Ваша Милость. Это опасный металл, на воздухе он становится ядовитым и один его запах способен помутить работу шестерёнок, — будто читая с листа, выдал Джон на одном дыхании.
— Хмм… Я поражен. Мне тоже не помещает личная энциклопэдия! Минутыч, где ты откопал такое сокровище? — приложившись к выдержаночке, спросил Годфри.
— В администрации сидел, бумажки заполнял. Жаль раньше не приобрёл, незаменимая вещь! Он мне и речи пишет, такую выдал для школьников, я аж сам поверил… — Минутыч снова залился краской. — Ой, простите, Ваше Превосходительство…