— И ещё, пока вы были на совещании, пришли неутешительные новости: ваши счета и виллу в Моментуме арестовали… Сожалею… — Недельнецкий нахмурился и поджал губы.
Моментум считался премиальным курортом и находился на южном побережье Моментарии, одной из стран, входящих в Плеяду. Богатеи любили транжирить нажитое непосильным трудом именно там, барахтаясь в спокойных маслах Литейной солярки и грея запчасти на частных пляжах, что примыкали к изумительным виллам.
— Вот антихроновы отродья! Но этого стоило ожидать… До жены, надеюсь, не добрались? — дрожащим голосом спросил Апрельцев.
— Нет, Господин Министр, про это ничего не слышно.
— Хоть так… Благо фамилию вовремя сменила, была б Апрельцева, не смогла бы греть запчасти на побережье, выгнали бы, хронофаги! Ничего святого! — Апрельцев гневно сжал кулаки.
— Это точно, Господин Министр! Не жалеют ни женщин, ни детей! А как они с Полгодовым обошлись, с его маслиночкой… — сквозь зубы сказал Недельнецкий.
— И не говори… Дочь то в чём виновата? Ну, налетела с кулаками на Таймлитанца, а он то святой что ли? Честь её отца опорочил! — покраснев от злобы, ответил Апрельцев.
— Ага, к тому же удар был превентивным[2]. Не она, так её бы! Как бы они тогда заговорили?
— Ох, Недельнецкий, ты же знаешь, Времландовцы априори виноваты… Незыблемая логика Плеяды. Что там с Джетом?
— Всё готово, Господин Министр. Мне, верно, отправиться с вами?
— Естественно! И вызови человек десять из сопровождения, опасно сейчас в Минутии без охраны!
— Уже ожидают!
— Читаешь мысли? — ухмыльнувшись, спросил Апрельцев.
— Ну, не даром мы более двадцати лет бок о бок трудимся!
— И то верно!
Последующая поездка прошла в молчании. Апрельцев нервно стучал пальцами по обитому кожей коронок салону и смотрел на пейзажи столицы. Вылизанные фасады Часовинии сменяли друг друга с бешенной скоростью, ведь дорога для представителей кабинета министров всегда была свободна, пока обычные граждане стояли в недвижимых пробках. Пробки в мегаполисах — ситуация закономерная, но верхушки постоянно вели с ними борьбу. Министр спорта, Августый, взял на себя дополнительные обязанности — транспорт и дороги и первым декретом отменил трамвайную и автобусную сети. Ведь, собственно, зачем гражданам общественный транспорт? Он большой и занимает слишком много места на дорожном полотне. И с этим согласился весь кабмин[3], прибавив министру общественного мнения Апрельцеву дополнительной работы по сглаживанию углов. А он не смог предложить ничего лучше, кроме как снизить налог на электрокары и удешевить топливо в мегаполисах. Граждане и правда успокоились, но с тех пор карта дорог всегда была отмечена багряно-красным.
Апрельцев вообще был человеком разносторонним. У него было двое детей, обучающихся в данной момент в Таймлитании, стране Плеяды; четыре завода, правда, записаны они были на Недельнецкого; футбольный клуб «Частота»; пятиэтажный дом в центре Часовинии; три коттеджа в области и около пяти вилл за рубежом, с одной из которых ему сегодня пришлось распрощаться. В свободное от государственных дел время он любил играть в гольф, проводить время на побережье Литейной Солярки и разводить породистых железнобрюхов.
Но последний год на развлечения времени совершенно не оставалось. Взбесившиеся граждане то и дело подрывали доверие властей подстрекательством к времяпреступлениям. В городах то и дело вспыхивали стихийные митинги, несмотря на старание «вежливых людей» с дубинками, коих направлял министр правопорядка — Январцев. И если митингующих можно было напугать и посадить, ведь врага, так сказать, можно «посмотреть» в лицо, то у Апрельцева работа была куда сложнее. Невидимое сопротивление расклеивало порочащие честь и достоинство верхушек листовки по закоулкам больших и малых городов, подрывая общественное мнение, которое нужно было как-то удержать. Ведь от результатов опросов зависело расположение собственной головы Апрельцева — на плечах иль вне…
Тем временем электрокар подъехал к самому трапу личного самолета, у которого уже стройными рядами выстроились одинаковые упитанные охранники в синих костюмах и чёрных очках. Недельнецкий отворил дверь министру, и тот вывалился из машины, густо раскрасневшись и пыхтя, как неисправный паровоз.
— И что? Вы предлагаете мне самому подниматься по лестнице?! — Апрельцев окинул презрительным взглядом высотную конструкцию со ступенями.
— Никак нет! — один из охранников нажал на кнопку, и ступени начали двигаться.
Министр облегчённо выдохнул и встал на нижнюю ступень, расстегнув пуговицу пиджака, который впивался в его круглый, как мячик, живот. Недельнецкий и охранная свита двинулись следом.
— Знаешь, Недельнецкий, а ведь эти треклятые минутки даже не знают, что маслом можно смазывать не только снаружи, но и употреблять внутрь! — усевшись на широкое кресло перед столом, уставленным различными маслеными яствами, сказал Апрельцев и заржал, схватившись за шарообразный живот.
— Хронос его побери! И как они так живут, Господин Министр? — ответил Недельнецкий, закинув в рот капсулу виноградного масла.
— Так и живут. Невкусно. А ведь ещё голосят… Вот скажи мне, Недельнецкий, что бы ты сделал на моём месте?
— Весь внимание!
— Минутки в Верхней Минутии выражают неодобрение с действиями правительства. Как мне их на путь истинный наставить? — наполнив бокалы бродящим маслом двадцатипятилетней выдержки, спросил Апрельцев.
— Хммм… Я так понимаю, в Средней и Нижней Минутии граждане настроены положительно?
— Совершенно верно!
— Тогда… Я бы согнал патриотично настроенных граждан из других городов в Верхнюю Минутию, пообещав им какую-нибудь небольшую подачку. Увидев толпу, поддерживающую правительство, минутки пусть не изменят мнение, но не будут сильно носы высовывать, ведь большинство думает иначе… Мало кому, знаете ли, хочется быть в меньшинстве… Психология! — на последнем слове Недельнецкий поднял указательный палец вверх.
— Ах, вот за это я тебя и люблю, Недельнецкий! Так и сделаем! Устроим концерт-митинг в поддержку Верховнокомандующего и армии и запустим на все федеральные каналы! Минуткам из Средней Минутии по десять литров масла дадим, а из Нижней поменьше — литров по пять. Всё верно? — уставившись в потолок Джета и почёсывая подбородок, произнёс Апрельцев.
— Я не уверен, что за такие крохи кто-нибудь согласится…
— Ох, Недельнецкий, ты слишком далёк от народа! Для них это — целое состояние! Ещё Минутыч, наверняка, латунную часть себе прикарманит, а они и тому рады будут…
— Что ж, не буду с вами спорить, Господин Министр.
— А про эту, как её, психологию, ты откуда знаешь? Мне отчего-то Плеядой повеяло…
— Так и есть, интересовался на досуге. Такая чушь, но, как видите, и полезное можно подчерпнуть! А вообще, психология утверждает, что каждый ходик — отдельная личность и нужно уважать чувства каждого. У них, видите ли, даже женщины и дети — личности! — сказал Недельнецкий, и собеседники залились смехом, икая и хрюкая от возбуждения.
Издав последние смеховые конвульсии, Апрельцев поднял пузатый бокал и сказал порядком охмелевшим тоном:
— Так выпьем же за успешное предприятие!
— За успешное предприятие! — повторил Недельнецкий, бокалы дзинькнули, и их содержимое провалилось в бездну откормленных железных желудков.
----------
[1] «Jet», «Джет» — это реактивный самолет, который использует реактивные или турбореактивные двигатели для получения дополнительной тяги и ускорения
[2] Превентивный — предупреждающий, предохранительный
[3] Кабмин — кабинет министров
Глава 7. Коррозийка
— Вот это, да-а! Пять литров масла! Нам с братьями этого хватит, чтобы вылечить отца от коррозийной сыпи, пока та не добралась до центральных запчастей! — выходя из актового зала, сказал Марк, нашёл глазами братьев и улыбнулся им чёрнозубой улыбкой.
— Хроносова борода, я никогда столько масла не видывал… — сказал Джек и замер в оцепенении.
Четвёрка друзей Джека тоже остановилась, собравшись в небольшой круг.