Письмо об увольнении Е.К. Флекенштейн из гимназии
15 апреля 1914
[ЦГА Москвы. Ф. 459. Оп. 5. Д. 6087. Л. 8]
Да, все сходится. В адресной книге 1914 года Е.К. Флекенштейн еще указана в числе преподавательниц гимназии Мансбах[128]. А в следующих изданиях, например за 1915 год, она хотя и числится в Москве, но уже отсутствует упоминание о ее работе в женской гимназии[129]. Если дата рождения Юрия Андропова верна, то стоит поискать его свидетельство о рождении именно в Москве. Вот только беда, пишут, что метрические книги о младенцах, появившихся на свет в 1914 году в районе Большой Лубянки, в архивах не сохранились[130]. Но так ли это? В действительности в архиве сохранились метрические книги нескольких церквей близ Большой Лубянки. Их просмотр дал любопытный материал и интересные случаи из жизни, но не об Андропове.
Остается не проясненным, где и как мог быть зарегистрирован Андропов и под какой фамилией? Можно не сомневаться, православная Евгения наверняка крестила младенца. Прибывший из финских земель в Россию Карл Флекенштейн был лютеранином. Его жена Евдокия, скорее всего, тоже. Намеки исследователей биографии Андропова на его еврейское происхождение документального подтверждения не имеют. Кстати, известно, что в Великом княжестве Финляндском и в Москве лицам иудейского вероисповедания не дозволялось селиться (в Москве делали исключение только для купцов первой гильдии)[131]. Может быть, когда-нибудь удастся найти запись о рождении Юрия Андропова. Это стало бы важным открытием. Подлинная дата его рождения, как и место появления на свет, до сих пор вызывают серьезные сомнения.
Наиболее жгучий интерес у широкой публики всегда вызывал вопрос о национальности Андропова. Вот уж — всем вопросам вопрос! Вообще-то, не сменись власть в 1917 году, у Андропова в паспорте значилось бы только вероисповедание, причем к огорчению его недругов — православное (по матери). Царские паспорта не имели графы «национальность». Но вот при советской власти эта графа приобрела особое значение. И представители некоторых наций испытали это на себе в 1940–1950-х годах, да и в более поздние времена. Если заглянуть в партийные анкеты, национальность Андропова обозначена четко — русский. Ну и казалось бы — какие сомнения? Человек ведь сам выбирает национальную принадлежность по одному из родителей.
Но не таковы наши патриоты-почвенники. Смотрят не в паспорт. И вот что пишут об Андропове: «Предпочел скрыть свое истинное национальное происхождение. И это лучшее доказательство того, что он был кровно связан с еврейством. Это доказывается (то есть подтверждается) его неретушированными фотографиями, где семитские черты проглядывают порой весьма явно»[132]. И в кулуарах ЦК КПСС в бытность Андропова о нем шептались — «полукровка».
О подлинной истории рождения Андропова можно только строить предположения. Главный вопрос — об отце. Историк Денис Бабиченко, например, пишет: «Факты неумолимы: за год до начала Первой мировой войны мать будущего генсека просто не могла оказаться в Осетии и выйти там замуж за железнодорожника Владимира Андропова, который, по воспоминаниям Юрия Владимировича, безбожно пил. По большому счету так можно говорить лишь о горячо нелюбимом отчиме, а не о родном отце.
Напомним, в заявлении от 1932 года будущий генсек напишет, что отец его умер в 1916 году, и тогда все сходится. Предположительно, родной отец Андропова либо оставил семью, либо просто умер в Первопрестольной. А может быть, даже на фронте, если слух о том, что он служил в царской армии, соответствует истине. Будущий же генсек вместе с матерью все это время жил в Москве, скорее всего, вплоть до февраля 1917 года. Затем мать, очевидно, благодаря богатому приданому смогла повторно выйти замуж, уехав на окраину империи, что дало впоследствии возможность исправить свою биографию, а заодно место рождения и фамилию сына»[133].