Депутат и его избиратели
К этой полудюжине провинциальных банкетов можно было бы, вероятно, с помощью более тщательных разысканий добавить и еще несколько отдельных мероприятий сходного типа. Хотя, по правде говоря, мне это не кажется очень правдоподобным, так как география банкетов в точности совпадает с тем, что нам известно о распространении очагов либерализма в первые годы эпохи Реставрации. В общей сложности «патриотических», или «гражданских», банкетов насчитывается около десятка. Какую информацию мы можем из них извлечь, в каком отношении они могут считаться основанием традиции, пусть даже в следующем году их число, по-видимому, не слишком увеличилось?
Либеральным банкетам 1818 года присущи три главные характеристики политического банкета — характеристики, изучением которых обычно занимается не столько политическая наука, сколько антропология. Банкет — это прежде всего праздник, который устраивают нотабли того или иного города, чаще всего в честь одного или нескольких человек, как правило их депутата или депутатов, но нередко также для того, чтобы отметить какое-либо событие или его юбилей. К этому мы вернемся в следующей главе. Но — и второй критерий в данном случае следует признать решающим — такой праздник организуется по подписке. Определенное число граждан (несколько десятков или даже сотен в эпоху Реставрации) сдают заранее определенную сумму, одну и ту же для всех, нескольким участникам, обычно именуемым «комиссарами» банкета, которые берут на себя материальную организацию празднества. Напротив, те люди, в честь которых устраивается банкет, как правило, не принимают никакого участия в подготовке: банкет — дар, знак благодарности. Наконец, поскольку большая часть политических банкетов или по крайней мере те, что повторяются более или менее регулярно, устраиваются в честь парламентариев, их календарь очень тесно связан с парламентской сессией: банкеты в очень большой мере — предприятие сезонное. С этого последнего пункта и начнем.
При конституционной монархии, то есть до 1848 года, парламентская сессия длилась обычно от четырех до семи месяцев. Открывалась она в конце осени или в начале зимы с обсуждения адреса государю и голосования за него, а заканчивалась в начале лета после голосования за бюджет. Этот ритм более или менее совпадал с расписанием светской жизни: известно, что парижские нотабли покидали город и уезжали в свои замки, поместья или просто дома в провинции в конце весны, а возвращались только к осени[60]. Студенты из провинции, учившиеся в Париже, на лето возвращались к родителям. Поскольку город пустел, большие театры делали перерыв в представлениях, интеллектуальная и политическая жизнь затухала, и даже журналы с трудом отыскивали подписчиков и авторов. Поэтому совершенно логично, что избиратели и, как тогда говорили, простые граждане из департаментов выбирали этот период для того, чтобы устроить празднество в честь своего депутата, чаще всего сразу после его возращения домой или накануне его отъезда в Париж. Напротив, в Париже в этот парламентский мертвый сезон устраивать банкеты не имело смысла, разве что парижский депутат и его самые влиятельные избиратели остались бы на лето в столице, но такой случай был крайне маловероятен. По правде говоря, график парижских банкетов был еще более жестким, чем расписание банкетов провинциальных, так как считалось, что представитель нации должен действовать в парламенте свободно, полагаясь только на собственное разумение, и любой банкет, устроенный в его честь во время парламентской сессии, рисковал показаться косвенным давлением на его позицию, а следовательно, поставить под подозрение его порядочность. Пока сессия не подошла к концу, пока в палате еще обсуждались важные вопросы, не могло идти речи о том, чтобы чествовать депутатов: ведь они еще не полностью доказали верность своему мандату, да и не смогли бы принять приглашение на банкет в свою честь; именно поэтому банкет на улице Горы Фавор 5 февраля 1820 года прошел практически без участия либеральных депутатов. А между тем поводом для него послужила годовщина принятия закона Лене о выборах[61], который эти депутаты старались защитить в палате от министерства, решившегося его ограничить; тем не менее они сочли бы, что порочат свое членство в палате, если бы приняли приглашение на банкет, устроенный простыми гражданами[62]. А по окончании сессии времени для банкетов оставалось очень мало: Лафайет стремился как можно скорее вернуться в свое поместье Лагранж (в департаменте Сена и Марна), Казимир Перье — в свои земли в департаменте Об, Вуайе д’Аржансон — в свое поместье «Вязы» в департаменте Вьенна или на свой металлургический завод Обербрюк в Эльзасе… Поэтому нужно было торопиться, тем более что устроители банкета хотели чествовать не только столичных либеральных депутатов, но и некоторых представителей департаментов, испытывавших вполне законное желание поскорее возвратиться к своим семьям, друзьям и избирателям.
60
61
Закон Лене (по имени его инициатора, министра внутренних дел в 1816–1818 годах) был принят 5 февраля 1817 года; он отменял существовавшее в 1815–1816 годах двухуровневое голосование (в избирательных коллегиях окружных и департаментских) и заменял его избирательными коллегиями, собиравшимися в главном городе каждого департамента. Подобное прямое голосование было поддержано либералами, поскольку давало больше электоральных возможностей городским средним классам. —
62
Впрочем, «Газета прений» писала, что истинной причиной отсутствия на банкете было не желание продемонстрировать независимость, а спесь депутатов, гнушавшихся сидеть за столом бок о бок со своими избирателями.