— Дело в том, что это стихотворение поэта гневного. Гневного состояния поэта. Исповедь. Но всё равно «глава змеи»… У змеи — голова. Крестьянка, и даже ученый так не скажут — это Стас упустил из виду. Глава есть глава. Даже если глава секты какой-то. Это все-таки более широкое понятие и даже понимание государственного или какого-то иного движения, общины и т. д.
— Откуда у вас такая корневая точность слова? Это удивительно!
— Я родился в очень русской семье, и у нас говорили на изумительном русском, так называемом — для Самуилов Маршаков — «неправильном» языке. Мама моя говорила: «Валька, Валька, какой ты несчастнай!..» Не несчастный, а несчастнай… А красиво же как! Некрасивых же слов вообще нет!
В прочитанном вами стихотворении поэт, конечно, очень разозлился на Ленина. Вождь наш когда-то говорил: «Цивилизованная Европа, Россия — тюрьма народов…» Тюрьма народов, плевал в неё с детства, а она его даже в камере подолгу не держала!.. Могла бы его просто ликвидировать и всё! Не сделала же Россия этого! А в цивилизованной Европе его бы сразу истребили.
В нас это внедрили: «нецивилизация», «нецивилизованность». Горбачев — безграмотный, глупый, самонадеянный, хитрый, ловкий, изворотливый тип. А тоже — «цивилизация Уевропы». Он не мог выговорить «Европа», говорил «Уевропа по Урал». И Ленин такой же малограмотный был! Плеханов примерно так о нём писал: «Вы почти не читаете книг! Всем, чем вы занимаетесь ежедневно, 24 часа в сутки — это кассой. Без вас даже никто никуда отъехать не может». То есть он, видимо, даже бухгалтера не держал, сам деньги выдавал. И, конечно, Ленин был человеком, поставленным нам Европой, также как Горбачев. Россию всё время боялись, во все века. И, значит, пожалуйста, «нецивилизованная, тюрьма народов»… Поэтому Стаса можно простить за его гнев, это — возмездие поэта. Хотя, я еще раз говорю, я не политик, я особо в эту ленинскую душу, в мавзолей его вторгаться не буду.
— У вас есть родственное по образу стихотворение, «Комета 1996 года». Вы пишите:
— Да, я не мог написать «глава дракона»! Образ какой — во-первых, чисто зрительный, во-вторых, какой подтекст мощный — «шевельнула голова дракона золотыми кольцами хвоста». Сила гнева, злобы, трагедии, катастрофа какая! И мощь какая! А кольца какие! Это же всё дорого, ведь кровь-то дорого обходится, даже Гитлеру!
— Любопытно, что дракон идет из русской мифологии, а если мы возьмем змею… Пушкин в стихотворении «Пророк» пишет: «И жало мудрыя змеи…». Змея в русской поэзии — образ положительный?
— Нет, змея — отрицательный образ, а эпитет «мудрыя» дает ему положительную окраску. Змеи есть подколодные и т. д. Не бывает врага глупого. Это мы Гитлера рисовали — вот, дурак, вроде бы потому, что барыню русскую не пляшет, цыганочку… Меня в этом стихотворении вот что смущает. Поэт, когда избирает тему, из темы в его воображении вырастает образ. И Стас не справился, он не довел его до зримого воплощения. Не может быть главы у змеи! Он не увидел образ. Пушкин пишет:
И мы всё это видим, то, что и поэт себе представил, вообразил. А тут этого нет.
— Согласна. Прочту еще одно стихотворение.
— Стас вообще прекрасный поэт русский поэт! Это стихотворение хорошее, но одно слово здесь не на месте. Конечно, я не автор, и Куняев может сказать: знаешь что, дорогой, иди своей дорогой! Ты пришел из уральской тайги, до сих пор ты дикий на московских тротуарах, а я из Калуги. Там недалеко Куликово поле. Стас, конечно, может мне это сказать. Но: слово-то «чуешь» не на месте! А вот если бы он сказал: «слышишь»! Ну-ка прочитайте еще раз!
— Ну, конечно. Чуешь… Дело в том, что есть слова, которые надо употреблять только в близком отношении украино-русского мира. Если Гоголь говорит, то он так здорово соединяет наши украинско-русские миры, их столкновения, или осязания, ощущения. Но есть и сугубо русское ощущение! А «чуешь» — это всё-таки более Украине слово принадлежит в данном контексте. Поэт не подготовил наше восприятие. И тут, если бы он сказал «слышишь», стихотворение было бы нежнее, точнее, легче и трагичнее.