Змий-искуситель — на обложке книги поэта Валентина Сорокина «Биллы и дебилы». Книге, духовно необходимой многим.
Последняя крупная добыча змея-чудища — Советский Союз. Скушал супердержаву и не поморщился. А «цивилизованный мир» с крушением СССР потерял мечту-грёзу — жить не только ради счастливого пищеварения, но и ради установления справедливости на земле. Конечно, это попытка была во многом неуклюжей, методы построения коммунизма — варварскими, а высшее управление — бездарным. Иначе СССР не стал бы такой легкой добычей мирового молоха-пожирателя. Автор пишет: «В Политбюро вместо ответственных тружеников ринулись кровавые подлецы, карьеристы и стяжатели, в поколениях накапливали аферный капитал, передавали и, выбрав момент, привели к рулю государства Иуду Горбачева. За Горбачевым, как сель, как грязь, как саранча, нагрянула мафия: убийцы, торгаши и ловчилы — простор им дал он, кавказский расхититель и предатель…»
Мировые войны в XX веке, крушение СССР, разграбление России, техногенные катастрофы, терроризм — все эти великие беды обнажили перед нами измененного человека, живущего в мире измененной природы. У московских уток орнитологи обнаружили генетическое нарушение — у них нет инстинкта перелета. А как изуродован человек, в том числе и русский?! Доктор медицинских наук, ученый из Сергиева Посада Владимир Базарный, считает, что «если человек теряет крылья мечты и фантазии, то он возвращается в той или иной мере к животному состоянию». А разве крушение СССР — это не потеря «крыльев мечты и фантазии» для миллионов людей во всем мире? За служение дьявольскому чудищу-пожирателю — никто не ответил. А после этого преступления — всё разрешено. Югославия, Ирак. Кто следующий? Те, кто рукоплескал насилию в надежде перехватить объедки после трапезы змия-искусителя. Они — обречены. Гипотеза о том, что нынешние обезьяны — это когда-то одичавшие люди, вполне может получить современное подтверждение…
Но дело не только в них. Безумцы тащат в тартарары за собой весь мир. Владимир Базарный, используя метод последовательных образов, установил, что «у каждого, сменяющего друг друга поколения, нейрофизиологический механизм творческого воображения „демонтировался“ на 1/3». То есть треть души — долой. Утки без желания летать, люди без возможности творить. И тогда — даешь общество потребления! Причем, «человек животный» в отличие от обыкновенного поросенка, не ограничивается простым насыщением, ему с каждым днем подавай новое духовное или пищевое извращение. Вот и получается, что мир наш всё стремительнее поляризуется: с одной стороны правящие «Биллы» с долларом вместо совести, с другой — управляемые «дебилы», по своей или чужой воле заменившие душу животом. А люди думающие, страдающие, размышляющие, творящие, они, как и в первые века христианства, между двух жерновов — власти и толпы. «Мы, живущие днем нынешним, от прошлого отдалились, и как теперь нам грядущее угадать? А грядущее — за тобою… Но грядущее — крылья за плечами или крест впереди…»
Всегда, во все времена, и даже в нынешние, сильно убыстрившиеся — велик соблазн скорее дохрумкать планетарные природные богатства — находились люди, говорящие своему народу правду. Пророки и поэты. И говорят они её не потому, что рассчитывают на раскрутку своего «бренда» или хотя бы на усвоение их идей обществом, а потому, что рождены для произнесения слова истинного и страстного. Лев Толстой сформулировал это качество в известной формуле — «не могу молчать»! И действительно, раньше у людей представление о писателях было как о недосягаемых людях духа (пусть чудаковатых иногда в быту): Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Даже Есенин с его земными дебошами в стихах представал перед читателем волшебником и титаном, совершенно непостижимым обыденному сознанию.
Мне кажется, что поэт Валентин Сорокин, написавший на этот раз «роман в ярких документальных новеллах» (так определило жанр «Биллов и дебилов» московское издательство «Алгоритм»), как раз один из тех людей, чью сущность можно определить словами «высокий духовный строй». Этот человек вырос не на московских асфальтах, где в грязных прудах маются несчастные утки, жертвы больших городов. «Зимою наш хутор тонул в белых горах, опушенных у подножий зеленой оторочкой сосен и лиственниц, елей, копьями торчащих у гранитных скал. Черные скалы, как витязи, выныривали из-под снега, наметенного вьюгами, и сверкали стальными шлемами».