В 1978 году С. подвергается целому ряду нападок со стороны партийных органов; вместе с др. руководителями «Современника» он проходит через позорную и несправедливую процедуру партийного суда — Комитета партийного контроля; М. Шолохов, лично не знакомый с С., шлёт в Политбюро телеграммы с требованием снять с должности «хамоватого парня Сорокина». Эти внешние обстоятельства существенным образом повлияли на жизнелюбивую и темпераментную поэзию С. В. Кочетков писал: «…на долю поколения, к которому принадлежит Валентин Сорокин, выпали вроде бы самые „тихие“, самые бескровные годы. Но на дне этих лет таилась такая горечь, которая в особый цвет окрасила не один лирический сборник, не одну прозаическую книгу. Лирика Валентина Сорокина соединила в себе и драму прошлого, и сумятицу настоящего, и надежду будущего» (Сычева Л. — С. 118). В наиболее явном виде трагедия «тихого времени» отразилась в сборнике «Посреди холма» (1983), где возникает образ одинокого и сильного человека, ощущающего грядущую катастрофу русского народа и государства: «…Но не летят знакомо журавли. / Я видел сон: они крестов коснулись, / И в заревой растаяли пыли, / И никогда уж больше не вернулись».
С 1983-го С. руководит Высшими лит. курсами. В 1986-м году за книгу лирики (преимущественно любовной) «Хочу быть ветром» (1982) поэт удостоен Гос. премии РСФСР. В 1980-е С. борется за опубликование большой эпической поэмы «Бессмертный маршал» (о Георгии Жукове), завершенной еще в 1978-м. Цензурные и партийные преследования были таковы, что в отдельные годы из нее вымарывали до 1500 строк — власти обвиняли автора в «антисоветчине», требуя убрать образы Берии, Сталина, да и сам Жуков казался ЦК КПСС «недостаточно коммунистом». Полностью поэма была опубликована только в 1989.
Распад СССР, национальные войны на окраинах некогда единой державы поэт переживает очень тяжело. Именно в эти годы в периодике появляются очерки С. о погибших русских поэтах — Сергее Есенине, Борисе Корнилове, Павле Васильеве, Николае Рубцове и др., составившие впоследствии документально-публицистическую книгу «Крест поэта» (1995). Кровавые события 1993 года легли в основу поэмы «Батый в Кремле». В этом произведении кроме характерных для С. горько-обличительных, гневных интонаций много народной лексики и сатирических приемов: «А Батый на „ЗИЛе“ мчится / И кобенится, мурло: / „Не успел я помочиться / Вертолету на крыло!..“».
В 1996 году в книге «Будь со мной» С. возвращается к любовной лирике. Для поэта характерно слияние любимой женщины, России, матери в едином образе лирической героини: «Глаза твои, глаза её / И колокольный звон, / Все это — вечное, моё, / Протяжное, как стон!». Любовная лирика С. отличается глубокой интимностью и чувственностью: «Нам тоской разлуки не согреться. / Белые деревья. / Лунный чад. / И тебе под маленькое сердце / Кровь и свет страстей моих стучат».
Параллельно поэт работает над циклом политических басен («Басни и сказы про ельцинские проказы», 1997) и очерками новейшего «смутного времени» («Обида и боль», «Отстаньте от нас!..», 2002). Очерки В. Сорокина отличаются большой страстностью, бескомпромиссностью, ярко выраженным национальным чувством. Документальный роман в новеллах «Биллы и дебилы» (2003), где С. касается, в основном, своей работы в «Современнике», — образец прозы поэта, импульсивной, ироничной, точной в оценках, с многочисленными лирическими отступлениями. В поэтическую книгу «Голос любви» (2003) вошли стих., написанные в последние годы, а так же те, что не были опубликованы в советское время из-за цензурных препятствий.
После распада СССР в качестве сопредседателя СП России С. способствует восстановлению лит. процесса в национальных республиках, с 2002 года работает заместителем председателя исполкома Международного сообщества писательских союзов. В 2000-м за поэму «Бессмертный маршал» ему присуждена Международная премия им. М. А. Шолохова. С. также удостоен лит. премий имени А. Твардовского, В. Федорова, В. Тредиаковского и др.
В последние годы в стихах C. все яснее звучат христианские мотивы. Поэт осознает свое творчество как мессианское служение: «К Родине склоняясь головою, / Знаю, Бог мне указал перстом / Стать землей, молитвою, травою, / Эхом стать в моем краю пустом!..» (Ср. у Пушкина: «И неподкупный голос мой / Был эхом русского народа».)