30 декабря Дмитрий Наркисович писал в Москву брату Владимиру:
«Володька… Ликуй!.. Сейчас только получил письмо от самого Салтыкова о том, что мой очерк «Золотуха» «охотно» принят редакцией «Отечественных записок» и будет помещен в одной из ближайших книжек, с платой гонорара по 100 р. за печатный лист… Ликовствуй, прыгай и веселись!.. Я большего никогда не желал и не желаю…»
В эти же дни Владимиру писала и Анна Семеновна, радуясь успеху сына:
«11 часов вечера. Остается, Володик, ровно час до нового 1883 года. Мы, как добрые люди, еще не спим, ждем новый год. Никола сейчас закончил переписку Митиного рассказа, завтра пошлют в «Вестник Европы». Митя писал тебе о получении им письма Салтыкова, что, конечно, очень польстило его самолюбию и нам всем доставило удовольствие. Вчера Юлинька (знакомая семьи Маминых. — В. С.) пришла к нам и Лизины подружки… угостили их чаем с домашним сыром и колбасою, позднее сварили шоколад и все угостились. Это мы поздравляли Митю…»
Первая половина романа «Приваловские миллионы» была напечатана в январском номере 1883 года, а окончилась в майском. Редакция сдержала свое слово. Это был серьезный успех. Вторую половину романа предстояло еще дописывать и дорабатывать.
Но самым важным своим завоеванием Дмитрий Наркисович считал признание его Салтыковым-Щедриным.
«Золотуха» появилась, как и обещал редактор журнала, в февральской книжке «Отечественных записок».
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк при поддержке Салтыкова-Щедрина вошел в большую литературу. Появление в журнале «Отечественные записки» означало полное приятие нового автора в демократической литературе.
Ей писатель Мамин-Сибиряк никогда не изменял.
7
1883 год… Счастливый для Мамина многими публикациями, памятный волнениями и тревогами.
Год начался печатанием в журнале «Дело» романа «Приваловские миллионы», занявшего десять номеров. Параллельно с ним «Дело» опубликовало и повесть Мамина «Максим Бенелявдов». Во второй книжке «Отечественных записок» появилась «Золотуха», в седьмой и восьмой — «Бойцы». Прошли очерки и рассказы в журналах «Русская мысль», «Вестник Европы», «Семья и школа». Все это превосходило самые заветные честолюбивые мечты молодого писателя.
В Екатеринбурге вспыхнули нескончаемые и самые разноречивые разговоры о «Приваловских миллионах» и очерках. Те несколько номеров журналов «Дело» и «Отечественные записки», которые получали немногочисленные подписчики, ходили по рукам. Читали нарасхват. Если Дмитрий Наркисович желал писательской популярности, то в родном городе она пришла к нему в несколько уничижительной форме: «Какой-то бывший студентишка, репетитор Мамин, уважаемых людей осрамил…»
Были недоумевающие. Зачем ворошить мусор жизни? Мерзопакостные стороны ее и без писателя всем видны. А что в его писаниях для души? Какая же в его сочинениях отрада, покой? Разве можно читать его «Приваловские миллионы» или «Золотуху» на ночь? «Екатеринбургская неделя» предпочла не заметить появления на страницах многих столичных журналов произведений уральского писателя.
Читатели единодушно сходились на том, что уездный город Узел в романе — это, конечно же, Екатеринбург. Узнавали свой город хотя бы по одному, так обстоятельно описанному дому Харитонова; в основе же всей истории «миллионов» легко обнаруживались еще совсем недавние скандальные события, взбудоражившие екатеринбургский «свет», связанные с неожиданным разорением наследников богатейшего владельца Сергинско-Уфалейских заводов Константина Михайловича Губина.
Екатеринбургское высшее общество было шокировано романом. Споры разгорались главным образом вокруг многих главных персонажей, делались самые невозможные предположения: кто мог послужить для них прототипами? Узнавали, гадали, спорили, оскорблялись. Обсуждали и другое: мог ли писатель, да и вообще имел ли право вот так, за здорово живешь, выставлять в неприглядном и непривлекательном виде уездное общество, открывать напоказ всю его подноготную?
Владимир же сообщал в письме, что екатеринбургская колония в Москве одобрительно встретила произведение своего земляка, злорадно опознавала в каждом персонаже какого-нибудь екатеринбургского джентльмена, сомневались только в старике Бахареве и главном герое Сергее Привалове, вызывавшем единодушные симпатии, — кто стоит за ними?