Выбрать главу

Дмитрий долго готовился к решительному разговору.

Марья Якимовна обязана его выслушать. Тем более что на их счет начали ходить всякие слухи.

Слова рождались сами, отражая душевное волнение последних дней. Он говорил о глубине своего чувства. Разве он пришел разрушителем ее семьи? На это у него не поднялась бы рука. Но ведь у них в доме нет нормальных отношений. Зачем же ей губить и топтать свою жизнь? Разве это не преступление против себя? Сила нового поколения состоит в том, что оно решительно порывает со всеми предрассудками старого, со всеми догмами, уродующими человека. Надо быть последовательными в своих поступках, исходя из убеждений, уметь отбрасывать ложь, лицемерие, ханжество.

Он убежден, что вместе они смогут обрести счастье, станут во всем опорой друг для друга.

Может быть, они причинят боль близким. Но разве лучше, если во имя ложно понимаемой гуманности станут несчастными еще два человека? Что дороже — истинное счастье двух близких существ или временная боль, даже не боль, а, скорее, другие чувства — досада, раздражение, оскорбленное самолюбие близких им людей? Но и они, уверившись в истинности и глубине их чувств, вероятно, поймут их позже. И простят.

— Уходите… — беззащитно попросила Марья Якимовна, выслушав признание Дмитрия. — Дайте мне время… Я сама позову вас…

Дмитрий запомнил ее глаза — испуганные и одновременно счастливые.

Решено было, что они уедут в Екатеринбург, скрывая пока, сколько окажется возможным, новые отношения. В Нижнем Тагиле не следовало оставаться: местное общество не простит им этого «преступления» против основ брака, затопит грязью, наконец, просто не даст средств к существованию. До Нижнего Тагила доходили слухи о возникающих многочисленных открытых гражданских отношениях. Но то в столице, в Петербурге. Там и не такое бывает. А все зловредное влияние новой литературы. В Нижнем Тагиле пока свой взгляд на брак, тут таких свободных отношений не простят. Нет, нет, надо уезжать. В Екатеринбурге у Марьи Якимовны много знакомых, которые помогут им найти заработки. Там их жизнь вполне устроится.

В марте, сообщая о своих делах в Екатеринбурге, желая подготовить мать, Дмитрий Наркисович писал:

«Помните рази навсегда, что, как у человека, у меня есть свои недостатки и слабости, но что бы со мной ни было, где бы я ни был, я не сделаю трех вещей: не буду пьяницей, не изменю своему слову и не буду дурным сыном. Потому что ведь пьющие — несчастные и потерянные люди, не держащие своего слова — негодяи, а дурные дети — дурные люди во всех отношениях».

В Екатеринбурге Мамину удалось набрать репетиторских занятий на сорок рублей. Это уже было хоть что-то, хотя требовалось гораздо больше, и он думал о более надежных денежных источниках. Репетиторство — дело временное, сезонное. Идет пора подготовки к экзаменам в гимназии — родители трепещут за своих детей, нанимают репетиторов. Пройдет острая пора — что тогда? Нужна, нужна постоянная служба. Но ничего подходящего не подвертывалось. Дмитрий откровенно делился с матерью всеми тревогами. «Может быть, займу место учителя в духовном училище», — как-то даже обмолвился он. Вот до чего допекло! Готов был пойти в то самое училище, где мальчиком испытал столько страданий.

Марья Якимовна, обновленная любовью, смело смотрела в будущее, легко переносила екатеринбургские житейские невзгоды. Семейная жизнь, скрепленная взаимным и сильным чувством, складывалась счастливо. В решительности поведения проявился сильный характер женщины, унаследованный от отца, лишь до поры подчинившийся условностям косной среды. Она понимала, что ее поступок был вызовом всем общественным и семейным канонам. Марья Якимовна разрывала связи с близким ей миром, отказывалась от богатства, беспечности существования, от общества, в котором выросла, но чуждым ей по духу, косным в воззрениях на жизнь, на отношения мужчины и женщины.

Самым же главным было то, что она поверила в талант человека, с которым соединяла свою судьбу. В ее лице Мамин нашел верного друга и помощника в творчестве. Марья Якимовна поддерживала в нем писательскую веру в себя. В эти дни он как раз отправлял в Петербург роман «Семья Бахаревых». В отделке его помощь ему оказывала Марья Якимовна.

Слухи об их гражданском браке быстро дошли до Салды и Нижнего Тагила. Буря, которую предчувствовали Дмитрий Наркисович и Марья Якимовна, разразилась над их бедовыми головами.