Серый корабль выстрелил прежде, чем Геноит успел как следует захватить «Калипсо» своим полем притяжения. Системы защиты маленького корабля хватило ровно на две секунды сопротивления, после чего отказали двигатели, а затем мы увидели яркую вспышку, которая была чуть больше тех, какие бывают во время похорон в атмосфере. От мощного взрыва «Калипсо» оторвалась от платформы и, вращаясь, начала быстро удаляться от станции и серого корабля к далеким звездам.
Ли вскрикнула от испуга, не совсем понимая, что происходит. В помещении раздались удивленные восклицания. Я почувствовала, что мне необходимо сесть. Внутри все похолодело, и я боялась, что разрыдаюсь. Мердок принес мне стул, видя, что у меня подгибаются колени, и я села рядом с Ли за пульт. Он сказал мне что-то ободряющее, но я не разобрала слов.
Геноит мертв. Ведь только он один мог быть на этом корабле.
– Серый корабль догнал «Калипсо».
Ли пробовала стабилизировать поток информации, которую посылали нам датчики, но изображение на экране становилось все хуже и хуже по мере удаления серого корабля. Лицо Мердока помрачнело. Нам так и не удалось сохранить диск инвиди, который все же попал в руки врагов.
Казалось, положение – хуже некуда. Однако это были еще цветочки, а ягодки начались, когда серый корабль неожиданно развернулся и выпалил по станции.
День третий, конец
Атакующий корабль быстро приближался, уничтожая наши системы по мере продвижения. Снаряды, которыми он нас обстреливал, были хорошо нам знакомы еще со дня первого нападения, произошедшего шесть месяцев назад. Они имели небольшую разрушительную силу, но нарушали все электрические и основанные на плазменных процессах функции сие тем станции, угрожая тем самым всему живому на ней.
Уже второй снаряд поразил кольцо «Альфа». Освещение Пузыре стало тусклым, и все помещение наполнилось зеленова тыми изогнутыми лучами энергии, которые начали плясать п интерфейсам и, касаясь нас, причиняли острую боль.
Раздались стоны, крики и треск электрических разрядов, запахло дымом. Внезапно посреди этого хаоса раздался спокойный голос Ли:
– Корабль прекратил движение.
Ее интерфейс имел наиболее надежную защиту и более мощную техническую поддержу, чем все остальные, но и он едва работал. На экран поступали скудные сведения с нашего удаленного датчика, единственного уцелевшего после атаки серого корабля.
Взоры всех присутствующих обратились ко мне. Точно так же они смотрели на меня, когда сэрасы впервые напали на нас. Как будто ожидали от меня какого-то волшебного решения неразрешимых проблем. Как будто я, словно фокусник или инвиди, могла на их глазах достать живого кролика из шляпы. Я склонилась над пультом Ли.
– Можем ли мы послать радиосигнал с коротким диапазоном?
– Радиосигнал? – Ли на секунду растерялась, но тут же взяла себя в руки и быстро сверилась с показаниями приборов. – Да.
Удостоверившись, что работаю на частоте «зет», я ввела свой код связи со службой безопасности. Оставалось надеяться, что Квон выполнил свое задание должным образом и где-то в глубинах серого корабля бомба, заложенная на борту «Калипсо», взорвется. Если, конечно, серый корабль уже не дезактивировал ее.
Ничего не произошло. Мердок и Баудин подошли, кашляя от едкого дыма, к пульту Ли и взглянули на экран. У меня упало сердце. Фокус не удался, я в очередной раз не сумела достать кролика из шляпы.
Внезапно серый корабль начал странно крениться. Он поворачивал в сторону от станции, но делал это на малой скорости.
– Выходная мощность их двигателей резко снизилась.
Голос Ли вновь звучал взволнованно. Затем экран ослепительно вспыхнул, и изображение исчезло. Должно быть, радиация спалила датчик.
Через несколько секунд мы услышали грохот, это обломки серого корабля начали сталкиваться со станцией.
Ли что-то пробормотала, перебежала к другому пульту и стала лихорадочно нажимать на клавиши. Я обернулась к Мердоку.
– Спуститесь в кольцо «Дельта». Им больше всех досталось. Он кивнул и быстро вышел. Я подошла к пульту, за который пересела Ли.
– Мне необходим отчет о полученных повреждениях, лейтенант.
– Хорошо, мэм, – сказала Ли, но ей необходимо было несколько минут, чтобы составить его.
Я начала расхаживать по помещению, лишь один раз остановившись у вспомогательного пульта, чтобы помочь работавшему за ним лейтенанту произвести быстрый аварийный ремонт.
– Серый корабль очень серьезно поврежден, – наконец сказала Ли. – Он двигается в сторону планеты и, если не изменит курс, войдет в ее атмосферу.
– А что с нашими системами?
– Системы поддержания стабильности окружающей среды находятся в критическом состоянии. У нас, – произнесла она, медленно просматривая данные, – отказала вентиляция в зоне Дыма, – Это была настоящая беда для жителей этой зоны. Кроме того, это означало, что начнется утечка метана. – В некоторых внешних областях, поврежденных взрывом, произошла разгерметизация. Мы не можем закрыть там переборки.
– Вот черт, – вырвалось у меня.
Угроза полномасштабной разгерметизации преследовала нас, как ночной кошмар. Обычно последствия декомпрессии в одной части станции мы легко ликвидировали, но если сама система герметизации выйдет из строя, случится катастрофа. У нас просто не будет времени на эвакуацию и принятие каких-то чрезвычайных мер спасения.
Система герметизации находилась в центральном ядре. Я могла реинициализировать ее, используя первоначальную программу, – так мы, например, поступили, когда начали работать после модификации систем, оставленных торами.
– Передайте лейтенанту Гарнет, чтобы она ждала меня в западной спице, – распорядилась я и вышла, назначив Баудина ответственным дежурным в Пузыре.
– Мы не знаем, там ли он еще или нет, – сказал я Гарнет, когда лифт, дернувшись в последний раз, остановился, доставив нас в верхнюю часть спицы. – Мы так и не смогли определить, сколько живых существ было на борту корабля Геноита.
У Геноита, конечно, не было причин оставлять на станции кчина, который мог еще пригодиться Новому Совету. Так я говорила себе, чтобы успокоиться. Хотя, с другой стороны, Геноит, казалось, был явно недоволен результатами «модификации» кчинов и, вполне вероятно, мог бросить его здесь из мести или опасения за свою жизнь. Кроме того, я задумалась впервые о том, мог ли вообще огромный кчин вместиться в такой маленький корабль?
– Вы пройдете по туннелям, а я попытаюсь добраться до места по коридорам. – Мы решили придерживаться того же плана, по которому действовала бригада ремонтников, работавшая до нас. – Кто первый дойдет, начнет работу.
Она кивнула. Мы выбрались, держась за стену, из кабины лифта. Гарнет открыла технический люк в стене и показала мне большой палец, прежде чем исчезнуть в туннеле.
Я глубоко вздохнула и открыла дверь, ведущую из вестибюля в коридор, чувствуя, как ком подступает мне к горлу при воспоминании о последней встрече с кчином. Однако за дверью, к моему великому облегчению, никого не было.
Я выпустила воздух из легких и шагнула в коридор. Здесь было темно, но бледная полоска указывающих направление огоньков служила путеводной нитью. Я старалась быстро передвигаться, чувствуя, как учащенно бьется сердце.
Воздух был застоявшимся, спертым. Линия огней прерывалась в тех местах, где в коридор выходили двери. Когда поле гравитации было включено, этот коридор, по существу, являлся лестничной клеткой. Но теперь большинство дверей было закрыто, на них в темноте светились круглые эмблемы Конфедерации. Проходя мимо одного дверного проема, я ощутила дуновение воздуха, и мне понадобилось все мое мужество, чтобы миновать опасную зону.
Дойдя до главного пересечения, я двинулась по второму коридору, где линия огней имела зеленоватый оттенок. В темноте мои чувства обострились. Держась за перила, я ощущала их шероховатости в тех местах, где неровно легла краска, и швы там, где проводился ремонт. Я как будто находилась в потустороннем мире, и несколько раз мне приходилось напоминать себе о реальности. Я делала это молча, но велико было искушение разорвать давящую тишину криком или потоком определенных слов.