— Может, и торговалась, — огрызнулась, нисколько не смутившись, Купа. — Речь-то не обо мне, а о Прилепе.
— Али своего мало, — не унимались шутники-зубоскалы, — что при-леповского прикупить захотелось? Ха-ха-ха!
— А у него гуще! Га-га-га!
— Ха-ха-ха!
— Хо-хо-хо!
— Задери вас леший, — озлилась Купава на озорников и спряталась за спинами товарок. — Им — про дело, а они — про дурь…
— Тьфу на тебя! — Зло сплюнул в сторону разбитной бабенки стар-шина торговых гостей. — Знать, язык без костей, что пустое мелет. Во-лос долог, да ум короток… — Он понимал, что убедить сородичей не удалось, как не удалось тронуть их сердца красочной речью, а потому, скомкав, окончил: — Одним словом, торговые гости возражают против строительства… Да, возражают… А как не возражать, коли все тяготы лягут не на вас, худородных да худосочных, а на нас, лучших мужей.
И ушел к своим, что-то беззвучно бормоча себе под нос и не глядя на людей. Понимал, что негласный спор с князем уже проигран, и не просто проигран, а из-за такого несвоевременного вмешательства глу-пой бабы, превратившей своей речью его в посмешище для горожан, и что со временем придется растрясти мошну, да еще как растрясти…
Потом говорили старшие от кузнецов и ткачей, от горшечников и кожевников. Каждый приводил свои доводы как за строительство кре-пости, так и против строительства. Мнение горожан клонилось то в од-ну, то в другую сторону, хотя все же тех, кто был за строительство кре-пости, было большинство.
Наконец воевода Хват объявил, что будет говорить старый жрец Славояр. Торжище затихло. Старого жреца уважали и побаивались: еще бы, если ежедневно советуется с самими богами светлыми!
— Внуки Дажьбога, — тихо заговорил седой, как лунь, жрец, рас-правляя согбенные тяжестью лет и бремени плечи, ударив посохом в утоптанный сотнями, если не тысячами ног наст. — Дети Дажьбога! — Как только он повел речь свою, то голос его досель тихий и скрипучий вдруг зазвенел на морозном воздухе, налился силой и яростью; слезив-шиеся ранее старческие очи его ожили и светились неукротимым огнем внутреннего жара убежденности и веры. — Стыдно вам спорить и пре-пираться. Неужели забыли Завет отца нашего Яруна, призывавшего сла-вить свой род во веки веков и жить по Правде и в Яви, а не по Кривде и в Нави?
Его слова, как тяжелый молот, как набат, били по головам курян.
— Неужели очерствели вы душой, оскудели умом и стали ленны те-лом, что не хотите сделать град свой еще краше и крепче?..
Толпа, притихши, молчала.
— Неужели забыли вы своего Творца Сварога, который из Светлой Сварги на вас зрит и видит смятение, недостойное славянского рода? — С каждой новой фразой голос его крепчал и звенел над толпой. — Если запамятовали, то я вам напомню: «И сказал Сварог, который суть Сам Творец, Арию Арианту: «Сотворены вы из праха земного. И будут про вас говорить, что вы — сыны Творца. И будете как дети Мои, и Дажьбог будет Отцом вашим. И вы должны слушаться. Любите Завет Ария! Ибо он для вас — Зеленый Свет и Жизнь! Любите друзей своих и князей сво-их великомудрых! И будьте мирными между родами! Любите Русь в сердце своем, и обороняйте ее от врагов!» Вот так говорят наши свя-щенные Веды, и того требует Завет, данный Богом отцу нашему Арию-Яруну! — Глаза старого жреца пылали, прожигая души слушателей. — Не слушайте слабовольных и корыстных, ступайте по пути Прави и Яви, возведите град сильный и достойный, чтобы глаза и душа каждого из живущих радовались тому граду, чтобы пращуры наши, те, что в Ирий давно отошли, видя вас, гордились бы вами и делами рук ваших. И что-бы не было им стыдно пред грозными богами за вас!
Волхв изрекал слова и в такт им бил своим тяжелым посохом в снежный наст, выбивая из него снежную пыль, сверкающую на солнце живыми алмазами, словно совершая волшебство. Слова и действо вол-хва завораживали, гипнотизировали безмолвную толпу.
— Постройте град сильный и в нем храм светлый Богу нашему Сва-рогу, как сделано это в Киеве и Кияре, в Голуни и Воронежце, как по-строено уже в Римове и Белой Веже. Как было это в городах наших Су-роже и Хорсуни на земле Таврической до прихода туда греков и ромеев. Ибо сказано в Ведах наших древних, — потряс жрец своим посохом, — что боги любят народ сильный и умелый, и что на богов надейся, но сам не плошай. Даже боги, и те отворачивают лик свой от рода ленивого и трусливого. Не уподобляйтесь такому! Не уподобляйтесь псам скуля-щим и тварям дрожащим, не уподобляйтесь грязным свиньям, в собст-венном дерьме копающимся…
Я все сказал!