Присели сугробы, прижались к земле — знают, что недолго им зем-лю-матушку прикрывать, от тепла прятать. Побежали, зажурчав, с при-горков веселые ручейки. Одни в сторону Кура, еще дремлющего подо льдом и рыхлым, ноздреватым снегом, другие через глубокие овраги — к Тускарю: «Хватит спать, пора вставать!»
Наполнились талой водой Кур и Тускарь. И Семь у берегов спрята-ла свой ледяной панцирь под тяжелыми темными водами. Только сере-дина реки, вспучившись, как живот у купца или у бабы на сносях, оста-валась покрыта светлым льдом, но и тот вот-вот вскроется: треск все чаще и чаще вдоль берегов прокатывается.
Затихли окрестности курских рек в тревожно-радостном ожидании. Ждут. А талых вод все больше и больше, даже ночной сумрак и замо-розки не могут их сдержать.
— Скоро, скоро половодье, — переговариваются меж собой куряне, собравшись теплым солнечным деньком над обрывом у Тускаря и вгля-дываясь в даль, до самого окоема.
— Вон как Ярило пригревает! Впору шубы зимние снимать и до следующей зимы прятать.
— Хорошо, что на крутоярах живем — воде нас не достать. — Радова-лись многие. — Плохо будет тем, кто в низинах жить приноровился — потопит Семь, спаси горемык, Сварог! Снегу в эту зиму было много, значит, и вешних вод будет много…
— Это точно, — соглашались с первыми другие, повидав за годы жизни всякого. — Половодье будет знатное. Не только низины, но все луга зальет.
— Вот-вот, — встревали со своим словом те, которые побывали в по-ходах на берегах Сурожского и Греческого морей или же воды Хвалын-ского когда-то зреть могли, — не Семь будет, а море-океан!
— Да, — вторили им четвертые, — разольется наша тихая Семь, как море-океан, до самого Окоема: снегов в этом году и впрямь было мно-го… Быть большой воде!
— Зато после половодья рыбный промысел — одно наслаждение: любую рыбицу на мелководье луговом пустыми руками бери, хоть щуку зубастую, хоть леща толстобрюхого, хоть карпа крупноперого, хоть ка-расика золотистого. А повезет — так и сома усатого, воеводу рыбного, поймать удастся.
Знали куряне толк в рыбе. А как не знать, если на берегах рыбных рек жили. После хлеба ржаного, мяса скота и птицы рыба третье место в пропитании держала.
— А травам в это лето быть богатым, — размышляют пятые. — Сенца заготовим — на два лета вперед!
Кроме общественных стад, отар и табунов у каждого жителя име-лось и собственное хозяйство, поэтому кормов для животины надо было заготавливать много. Не только на предыдущую зиму, но и впрок, ибо никому, кроме богов, неизвестно, каково будет следующее лето. А боги свои тайны даже жрецам не всегда открывают. Вот куряне и стараются, каждое лето корма с запасом готовят. К тому же главный жрец повто-рять не устает, что на богов надейся, да сам не плошай!.. Потому и не плошают жители городища.
— Что — травам, — перебивают их первые, — хлеба знатные уродятся. Пращуры не зря говаривали: «Снега много — хлеба много»!
— Да! — дружно соглашались все. — Это точно!
И вот однажды ночью на Семи ухнуло: не выдержал лед напора вешних вод, треснул, взломался, вздыбился.
«Началось, — проснувшись от шума, прошептали куряне, — пошел ледоход»!
Утром от мала до велика высыпали на чело крутояра и обомлели: докуда хватало взора — все было покрыто темной водой, а по воде льди-ны, льдины, льдины…
Каждой весной повторяется похожая картина, но привыкнуть к ней невозможно. Каждую весну она по-прежнему обвораживает, зачаровы-вает! Нет ни Тускаря, нет ни Кура, нет ни Семи — сплошное море от края и до края. Грозное, темное, бурливое. Но и тут смельчаки находят-ся — на льдинах покататься. Некоторым эта удаль удается, и они гордо выкачивают грудь, управляя при помощи длинного шеста льдиной у берега, на относительно тихой воде. Некоторым эта забава молодецкая не удается, и они под смех горожан и укоризну женщин скатываются со скользкой льдины в холодную воду и барахтаются, выбираясь на берег, а потом, согнувшись от стыда и холода, виновато бредут на взгорье, чтобы затем бежать домой и переодеться в сухое. Иначе простынешь — и быть худу: Чернобог в свое подземное царство заберет.
Скоро-скоро промчатся льдины, и еще не успеют опасть вешние воды, как побегут по волнам малые лодчонки рыбаков, забрасывающих неводы, чуть ли не скрываясь в высоких волнах, а рядом с ними велича-во поплывут многовесельные расшивы и насады, перевозя курский люд с одного берега на другой.
Следом за ними тронутся и струги гостей торговых, наполненные красным товаром, чтобы торговать как с соплеменниками, расселивши-мися по берегам Семи, Десны и Днепра, так и с иноземцами, прожи-вающими на берегу Благодатного теплого моря. Торгуют курские купцы не только красным товаром, но и железной рудой, на болотах, раски-нувшихся вокруг Курска, собранной, и железным оружием, справлен-ным курскими кузнецами, и меховой рухлядью, добытой охотниками, подобными Бродичу, и зерном золотистым, собранным на благодатных полях, разрабатываемых окрест града.