— Я парочку возьму? — Хриплым голосом спрашивает парень в чёрной куртке.
— Да бери, — пожимаю плечами я.
Парень в куртке благодарит меня, смеётся, тут же сообщает своим друзьям, что я нормальный пацан и совсем не пидарас как какой-то другой парень, о котором они тут же продолжают говорить. В их разговорах ничего нового, ничего, чего бы я уже не знал, чего бы не слышал от своих товарищей. Но как-то парни агрессивно настроены. Мне это не нравится. Я думаю, надо будет встретиться с Артёмом и поскорее свалить из этого района. Пока я размышляю, компания удаляется немного и останавливается у высокого бетонного забора. Порывы ветра становятся сильнее, и я прячусь за перегородкой подъезда. Там есть такой небольшой проём, через который я могу видеть пустую дорогу и дом, из-за которого должен появиться Артём. Я докуриваю и тут замечаю его фигуру вдалеке. Он появляется именно оттуда, откуда я ожидал. Он в яркой красной куртке. На нём как всегда модные джинсы и его любимые ботинки. Он двигается уверено и быстро. Я хочу уже выйти навстречу, но замечаю, что компания гопников как раз выдвинулась в его сторону. Они так яростно и резво срываются с места, что я даже понять ничего не успеваю. Я смотрю через маленький проём между двумя стенками подъезда — парни в чёрных куртках уже окружили Левина. Я не слышу, что они ему говорят, но меня моментально пронизывает страх. Панический страх, парализующий всё внутри. Я начинаю думать, что каким-то образом они знали об Артёме, знали, что он окажется здесь и ждали именно его. Я думаю, что это именно его они упоминали в своих разговорах. Но такого не может быть. Кто они вообще такие? Откуда могли знать, что Левин соберётся сюда? Это глупые мысли. Может быть, они просто стрельнут у него сигарету или поржут немного над его модным видом и оставят в покое. Но я смотрю на Артёма — его уже бьют. Ещё пара каких-то мгновений — и Левин лежит на земле. Теперь до меня доносятся радостные остервенелые выкрики этих уродов. «Пидор, — кричат они, — Лежи, не двигайся!» Ещё много угроз и оскорблений. Они грозятся разорвать его, сжечь и изуродовать из-за того, что он гей. Я слышу это, потому что на самом деле, всё происходит не так уж далеко от меня. Просто страх, заполнивший всё внутри, заставляет думать, будто это происходит вообще в другой реальности. Я снова смотрю сквозь проём — Артём лежит на земле, а трое или четверо пинают его. Я даже вижу, как Левин пытается закрыться руками. Кто-то сильно дёргает его за куртку и она рвется. Удары ногами продолжаются. Я вижу кровь, или это грязь, — не могу разобрать.
— Ладно! Хватит! — Кричит парень в чёрной куртке, тот самый, который стрелял у меня сигареты. — Бросай этого пидора! Валим!
И вся компания спешно удаляется через заброшенную стройку — сбегают, как трусливые гиены. Я, мало что соображая, срываюсь и бегу к Артёму. Мне стоит огромных усилий побороть свой страх, потому что даже когда парни уже достаточно далеко, ноги мои всё ещё словно ватные и напрочь примёрзшие к бетону. Но всё же я подбегаю к Артёму. Он лежит и прерывисто дышит. Куртка порвана, на лице и рядом с Левиным кровь. Он держится рукой за левый бок.
— Артём, — я склоняюсь над ним, — Ты как? Я вызову скорую!
Я достаю мобильник и набираю короткий номер. Я называю место и говорю, чтобы ехали скорее. Пока мы ждём, Артём с трудом может дышать, а когда он пытается откашляться, то выплёвывает кровь. Все губы его в крови. Он как будто хочет что-то сказать, но не может. Я пытаюсь поднять его, но понимаю, что это только усиливает боль. Так он и корчится на холодной земле. Я глажу его по голове, умоляю держаться и дождаться скорой. Я плачу. Плачу от бессилия и собственной трусости. Артём продолжает кашлять кровью и содрогаться при попытках слабо дышать. Наконец приезжает скорая. Врачи отталкивают меня, кладут Левина на носилки. Он при этом стонет и опять кашляет.
— Ты ему кто? — Быстро спрашивает врач. — Надо сообщить родителям! Фамилия, имя…
Я киваю.
— Мобильник! — Говорю я. — У него в кармане!
Врач уже в машине достаёт из куртки Артёма телефон. Я смотрю на Левина — он отключился. Врачи пытаются привести его в сознание, расстёгивают куртку, рвут рубашку, закатывают рукава и делают укол. У меня дрожат руки. Я с трудом попадаю пальцами по кнопкам на экране смартфона, нахожу контакт «папа» и звоню.
— Артёма избили, — заикаясь и захлёбываясь слезами, говорю я.
— Кто? Как избили? Кто это? Когда? — Его отец в панике задаёт так много вопросов, что это сбивает меня с толку и я не могу сказать ничего внятного.
Врач резким, даже грубым движением вырывает у меня телефон и сообщает, в какую больницу мы едем.