Как всегда голосовали единогласно.
Очень возмущены были его предательством, очень…
А он, вот оказывается уже где — на трибуне стоит. Он — демократ! За нас, значит, за народ! К тому же, за отмену шестой статьи вроде. Вот это да! Понимает! Молодец, значит, академик, наш, оказывается, человек! Мужик!
Ни черта не понять в этой стране. Всё шиворот-навыворот.
— Как, вы, товарищи делегаты, смотрите, дадим дополнительное время товарищу Сахарову? — риторически вопрошает Горбачёв из Президиума зала заседаний Кремлёвского дворца съездов. — Нет?
— Не дава-ать ему время!.. Не дава-ать!.. Не-ет! — кричит и топает ногами зал.
— Увы! — театрально поджав губы, беспомощно разводит руками Генеральный секретарь Горбачев, как бы говоря, извините, товарищ Сахаров, видите же, не я, народ так решил. А сам преданно смотрит в зал, оценили там, нет? Вот вам, товарищи, демонстрирую наглядный пример настоящей демократии. Видите?
Зал гневно беснуется на Сахарова, топает ногами.
Весна на Дальнем Востоке — время сильных и резких ветров. Они зябки и неприятны, хотя несут мощное и радостное ощущение быстро приближающегося тепла. Предвестники активной весенней капели, плотного, в начале, движения льда на Амуре, широких и мутных затем ручьёв с городских уличных склонов к амурскому, уссурийскому бульварам, и другим разного уровня складкам рельефа городской и сельской местности. Весенние ветры — предвестники очищения земли, освобождения от скучной зимней одежды. Время яркой молодой зелени. Она, едва пробившись, уже тянется вверх, к согревающим лучам жаркого солнца. Маленькие и редкие ещё, на фоне белёсой, грязно-коричневой земли, зелёные их коврики, своим ярким и нежным цветом уже радуют человеческий глаз, уже волнуют… Это добрый знак, это… Весна!..
Да-да, весна!
Оживает природа, оживает мир, оживают люди, и, в первую очередь, конечно же, женщины. Они первыми начинают замечать и менять окружающее пространство. Это отражается на резкой смене их тёплой верхней одежды на уже лёгкие весенние пальто, шарфы, сапожки.
Потому что Весна…
Это и неожиданная смена причёсок, и их цветность. Это невероятным образом притягивающие мужской взор женские и девичьи колени, в каких-то супермодных чулках; и немыслимо короткие юбки с разрезами опасной длины в опасных же местах. Уже заметно отсутствие свитеров и кофт, преступно уничтожающих очарование женской фигуры. Сейчас, выступая, под тонкими и полупрозрачными блузками эти формы проявляется с особой силой, вызовом и очарованием.
Это Весна…
Она проявляется и в запахах новых ароматах духов, которые плавают за женщинами, как невидимые шлейфы-призраки, где бы их хозяйка не появилась. Это и очаровательные улыбки, и, с особым смыслом, короткий острый взгляд…
Весна…
Она меняет и тембр голоса. Смех и интонации становятся богаче: и мягче, и нежней, и насыщенней, и звонче от неслыханного количества проснувшихся обертонов. Случайно, совсем мимолётно, неожиданно услышанный женский смех, долго ещё потом блуждает, вспыхивая, тревожит подсознание, будоражит мужское воображение. Да, это уже…
Весна…
Весенний период, как снежная лавина с гор, неумолимо движется и длится с февраля месяца до самой середины мая. Весна, как умелый дворник, очищает, смывает, расцвечивает, открывает для жизни и раскрашивает всё жизненное пространство. Всё-всё вокруг… Каждая следующая весна — даёт миру ещё один шанс, ещё одну надежду на обновление. Так происходит из года в год…
В этом принцип жизни — в обновлении…
Потому и Весна!
Ветер политических перемен и возможных преобразований, всколыхнув страну, докатился и до Дальнего Востока. Тайфуном пролетев по стране, безжалостным вихрем ворвался в сонную тишь чиновничьих кабинетов, унылые рабочие бытовки, пьяный угар коммунальных и прочих кухонь жителей периферии. Этот политический сквозняк, мгновенно разделил страну на, пока ещё, три противоборствующих лагеря. Причём, те, которые за коммунистов, их, где-то одна четверть населения. Другая часть, это демократы, тоже примерно четверть. И, где-то, полстраны, пока, просто вялые нейтралы. Обыватели, которые всегда будут ждать результата: куда качнётся, туда и шагнём…
Тем не менее, этой весной, сейчас, как никогда, появился реальный шанс всё изменить к лучшему…
Несмотря на погоду, услышав объявление по радио, телевидению или просто созваниваясь между собой, добровольно, часто и с тревожным чувством, активно собирается народ на неудобной, остро продуваемой холодным ветром с Амура, центральной площади города в поддержку демократических сил страны. Демократические перемены, это надежда, это ветер смены тяжёлого железобетонного пресса социалистического строя и душной коммунистической идеологии. Пресса, не оставляющего ни малейшего шанса живому творческому уму, ни малейшей возможности развиваться человеку честно и достойно, справедливо и самостоятельно, свободно, гордо и независимо.
Несмотря на кажущуюся стихийность, процессом борьбы всё же кто-то хитро управлял. Иначе как понимать, что одновременно с объявленным демократами митингом, там же, на площади, собирались и митингующие коммунисты. Под присмотром милиции, конечно, и ещё каким-то скрытым оком, не видимым. Словно чьё-то дыхание за спиной. В одной части площади собираются поддерживающие демократов, в другой — те, которые за коммунистов. Перекрикивая и часто сменяя друг друга, выступают ораторы противоборствующих сторон… Одновременно.
— Долой шестую статью, даёшь свободу слова… Свобо-оду… — несётся с одной стороны.
— Защити-им завоевания Октября-я. Р-руки прочь от родной Коммунистической па-артии… — перебивают голоса с другой стороны, с красной.
— Пусть только в-вы-ыйдет к нам Первый секрета-арь, мы спро-осим у него за всё… Ну, где он, где? Ага-а, он бои-ится нас, товарищи! Боится! Ему и сказать-то нам нечего… У них у все-ех рыльце в пушку… Мы всё про них знаем, и про спецмагазины, и про спецдачи, спецлечение их, все их «мохнатые» дела…
— Нашли-ись тут понимаешь, демокра-аты. Ни стыда у них, ни совести! Это же на-адо, поднять руку на самое святое, что есть у советского человека, на Коммунистическую партию, на великие завоевания Октября, на свою Ро-одину!
— Мы, российские демократы, требуем изменить название этой площади на площадь «Свободы и Независимости». Требуем, убрать этот всем ненавистный памятник Ленину, как символ крови и зла! — несётся с трибуны демократов. — Даёшь площадь «Свободы и независимости»! Долой памятник! — дружно поддерживает толпа оратора.
Людей на площади много. Со стороны демократов их гораздо больше. Они воодушевлены возможными для себя, для страны перспективами. Это их время, их шанс. И лозунги соответствуют: «Даёшь свободную Россию!»
«Ур-ра!» Несётся над площадью…
Митингующие, стоя, кулаки в карманах, внимательно слушают, отмечая злые, яростные выступления своих сторонников, прислушиваются и к выкрикам противоборствующей стороны. По их лицам видно, если бы не милиция (те, оцепив митингующих, стоят внешне равнодушно и безучастно), перебили бы этих коммуняк-крикунов, да и всех им сочувствующих. Только бы перья и полетели.
Накипело!
Желающих выговориться, выступить, на трибунах с обеих сторон много. Все требуют одно — долой!
«Сколько можно!.. Судить коммунистов! Судить убийц и душегубов!..»
«Руки прочь от родной Коммунистической Партии!»
Демократическая сторона, поддерживая, дружно ревёт: «Суди-ить их! Суди-ить!..»
«Отстои-им!.. Не дади-им!» — летит с другой.
Выступающих, как и лидеров нового демократического движения никто практически и не знает. Люди и люди… Одни из нас, в общем. Причём тех, кто сейчас от демократов делегатами полетел в Москву, оказался там, на съезде, в Кремле, вообще мало кто знает, ну может, человек пятнадцать — двадцать на весь Дальний Восток. Но они же за демократию? За демократию! За отмену 6-й статьи? За отмену… Значит, наши! Пусть выступают за нас там… от нас. А они уже там не делегаты, а лидеры движения! Уже — ведущая и направляющая!.. Авангард демократического движения. Другие, тоже лидеры, но поменьше, остались здесь, с народом. Организуют и направляют массы на местах, тоже свои люди, наши ребята. Они и раньше иногда явочным порядком появлялись у микрофонов и на экранах краевого телевидения. Ну, появились и появились. Кто и откуда, это и не важно, главное, они за демократов. Говорили они хоть и сбивчиво порой, путаясь, но яростно, находя всё же правильные, злые, резкие слова. Толковые ребята, свои люди, наши. «Не мешайте им! Дайте им слова, мы их знаем, пусть говорят! Не всем же лезть на трибуну!» «Долой шестую статью…», это уже, как пароль к доверию. «Доло-ой!..», — эхом разносят по площади мощные динамики, арендованные на время митинга у Краевой Гостелерадиокомпании.