Через некоторое время руководство подпольной организации Артемисы, в которое входил и Рамиро Вальдес, поручает ему возглавить ячейку из пяти человек. Тогда же Сантана начинает регулярно заниматься стрельбой в университетском тире. Что касалось его работы таксистом, то здесь дела его шли совсем неважно. Старенький «форд» в конце концов не выдержал дальних поездок по заданию организации и окончательно сломался. Сантане пришлось продать его за бесценок фирме, скупавшей подержанные автомобили. Там же он взял в рассрочку «додж» 1940 года выпуска. Революционная деятельность, однако, настолько увлекла Сантапу, что у него почти совсем не оставалось времени на перевозку пассажиров. После очередной неуплаты месячного взноса фирма, забрала машину, и Сантана остался без работы. На выручку пришли друзья, которые помогли ему открыть мастерскую по ремонту колес. Работать приходилось в основном по ночам. Прикорнув немного в предрассветные часы, он утром вновь окунался с головой в революционную деятельность.
Члены артемисской организации тоже устраивали тренировки по стрельбе, выезжая для этого на заброшенные фермы. Нередко к ним присоединялись подпольщики из Пинар-дель-Рио и Гаваны. Сантана занимался стрельбой на ферме неподалеку от поселка Капелания. Затем удалось уговорить отца невесты отдать ему на время земельный участок за цементным заводом Артемисы.
Проходит несколько месяцев, и лишь тогда, Сантане становится известно имя руководителя движения, молодого адвоката Фиделя Кастро. Через некоторое время на одной из тренировок ему представляется возможность, познакомиться с Фиделем лично.
Особенно запомнился Сантане тот день, когда на ферму его будущего тестя приехали люди из Артемисы и Гаваны. Для стрельб решили выбрать отдаленный край участка, почти в километре от въезда на ферму. Стреляли с расстояния в сорок шагов из пистолета по круглой мишени, прикрепленной к закраине старого заброшенного колодца. Неожиданно небо заволокло свинцовыми тучами, подул приятно освежающий ветер, принесший с собой запахи дождя и мокрой земли.
Стрельбой руководил Фидель, по очереди вызывая людей на огневой рубеж. Небо тем временем совсем почернело, приближалась сильная гроза. Сантане до этого ни разу не приходилось стрелять из пистолета, и тем не менее он показал довольно неплохой результат, правда, похуже, чем у лучших стрелков группы Хулио Диаса, Кармело Ноа и Флореса Бетанкура. «Особенно здорово стрелял Флорес Бетанкур, обладавший совершенно феноменальными способностями». Он мог вести прицельный огонь из всех видов оружия, стреляя из любого положения. В тот день он вновь подтвердил славу непревзойденного стрелка, всаживая пулю за пулей в яблочко мишени размером с небольшую монету. Флорес был родом из Артемисы, с детства узнал, почем фунт лиха, перебиваясь с хлеба на воду вместе с кучей братьев и сестер мал мала меньше. Вспыльчивый по натуре, он совершенно не переносил обид, от малейшего оскорбления приходил в бешенство. Мятежный нрав Флореса приходился не по вкусу сельской жандармерии, которая постоянно третировала его по всякому поводу.
Как-то раз Флорес бродил в окрестностях Артемисы с охотничьим ружьем и наткнулся на двух жандармов, знавших, что лицензии на владение оружием у него не было. Один из жандармов требовательно протянул руку:
— Давай сюда винтовку.
Флорес не спеша вынул изо рта окурок сигареты и щелчком подбросил его в воздух. Раздался выстрел, и две половинки окурка упали на землю.
— Ну, берите, только спереди, за ствол. — Флорес медленно поднял ружье к плечу и прицелился в жандармов. Те переглянулись и, осторожно пятясь, поспешно ретировались.
Флорес как раз демонстрировал свое искусство перед товарищами, когда неожиданный раскат грома расколол небеса с оглушительным треском, и хлынул неистовый тропический ливень. Люди непроизвольно поспешили укрыться под деревьями, но Фидель вернул всех назад. Более удачного времени для стрельбы нельзя было и придумать: в такую погоду вряд ли кто-нибудь сунулся бы на ферму.
Донесения членов военной хунты о политической ситуации в стране звучали вполне оптимистически, и Батиста проникся уверенностью, что в ближайшее время никаких серьезных выступлений со стороны противников режима не последует. Что касалось Монреальского пакта,[18] то дальше слов дело здесь не шло. Безуспешной оказалась и попытка профессора Рафаэля Гарсии Барсенаса организовать вооруженный захват «Колумбии»; сам Барсенас был схвачен и посажен в тюрьму. Ортодоксальную партию, наиболее влиятельную политическую организацию на Кубе, раздирали внутренние противоречия. Лидеры ортодоксов, за редким исключением, погрязли в мелочных склоках и даже думать не хотели о разработке конкретного плана восстания. Такова была реальная обстановка на 24 июля 1953 года, поэтому Батиста рассчитывал на вполне безмятежный отдых в заманчивой тиши Варадеро. Правда, страну переполняли самые невероятные слухи о морских десантах и вооруженных восстаниях — их якобы готовили последователи Карлоса Прио и Аурелиано Санчеса Аранго. Например, американский журнал «Лук» опубликовал 26 июня 1953 года статью под заголовком «Подготовка вооруженного вторжения на Кубу», где предвозвещалась высадка на острове крупных военных сил. Никто, однако, в том числе и Батиста, не придавал серьезного значения подобным сенсационным сообщениям. В конечном итоге вся эта шумиха лишь способствовала дальнейшему ужесточению репрессий и служила поводом для увеличения расходов на армию.
18
Имеется в виду пакт, заключенный в Монреале между последователями Карлоса Прио и возглавляемым Пардо Лъядои крылом Ортодоксальной партии, которое выступало с программой объединения всех антидиктаторских сил в борьбе за свержение Батисты. Ни одного практического шага участники Монреальского пакта так и не сделали.