Близилось лето. Рядовые члены организации с нетерпением ждали конкретных действий. Томимый неопределенностью положения, Хулио Триго разыскал своего старшего брата Педро.
— Когда начинаем? — с волнением спросил он его.
— Думаю, уже скоро, — ответил Педро.
На какое-то мгновение лицо Хулио помрачнело.
— Чего бы я не хотел, так это умереть в постели собственной смертью. Погибнуть за правое дело в бою — большего мне не надо.
Слова брата запали в душу Педро, однако он постарался не придавать им особого значения. Сам он в эти дни тоже пребывал в напряженном состоянии. Резко активизировавшаяся деятельность руководства движения, возросшие закупки военного обмундирования — все свидетельствовало о том, что час решающего выступления был недалек.
22 июля Фидель передал ему распоряжение объявить всем членам калабасарской ячейки состояние повышенной готовности. Никому без разрешения Педро Триго не позволялось отлучаться из доселка более чем на сутки.
24 июля Педро получил задание объездить вместе с Флорентино Фернандесом оружейные магазины и закупить как можно больше мелкокалиберных патронов. Педро недоумевал. Месяц назад на одной из тренировок по стрельбе Рене Бедна сказал ему: «Послушай, эти пульки такие малюсенькие, что ими только по птичкам стрелять. Вряд ли они сгодятся в настоящем деле, как ты думаешь?» — «Нет, конечно, — с уверенностью ответил Триго, — их только для стрельбы по мишени используют». Сейчас же он терялся в догадках, зачем могло понадобиться такое огромное их количество.
Вернувшись домой поздно вечером, Триго сразу лег спать, однако, несмотря на сильную усталость, долго не мог заснуть. Рано утром пришло сообщение: все члены подпольной ячейки должны собраться у него к двенадцати часам дня.
5
В тот момент, когда президентский кортеж выезжал на Авениду Мисьонес, Батиста заметил краешком глаза высокого человека, демонстративно пославшего плевок вслед машине. Батиста собрался было сказать что-то сидевшему рядом с ним лейтенанту — начальнику охраны, но раздумал — человек уже затерялся в уличной сутолоке. Диктатор откинулся на спинку сиденья и усмехнулся. Все-таки эта затея с поездкой по шоссе совсем неплохая. Пусть думают, что он сейчас в море, плывет на яхте. Он окинул взглядом салон и с удивлением обнаружил, что в машине не было его верного телохранителя Бебо Саласа, рекомендованного сыном Батисты Пало. На вопрос, где он, лейтенант сказал, что Бебо взял пятнадцатидневный отпуск.
— Почему я узнаю об этом только сейчас? — В голосе Батисты прозвучали резкие нотки.
— Я думал, что вы не придадите этому значения, мой генерал, — ответил, запинаясь, побелевший начальник охраны, судорожно стискивая приклад автомата.
Батиста намерился было выговорить лейтенанту за проявленную оплошность, но в это время его внимание отвлекли изящные очертания входившего в гаванскую бухту судна под американским флагом. Глядя на него, Батиста забыл о лейтенанте. «Хозяин сегодня в добром настроении», — облегченно вздохнул тот.
На полном ходу вереница машин свернула в сторону порта; согласно инструкции водителям в целях безопасности президента запрещалось снижать скорость на поворотах. Гладь бухты расстилалась теперь слева от шоссе, и корабль стал виден как на ладони. Это был белоснежный парусник, изрядно потрепанный в морских штормах, но сохранивший все же следы былой красы. Несколько матросов стояли у борта; они казались застывшими изваяниями, навечно превращенными в принадлежность корабля. Оставив за кормой лазурные океанские воды, парусник с ленивой неторопливостью входил в горловину коричневой от грязных стоков портовой бухты. Дорога приблизилась к самому берегу, и теперь парусник плыл совсем рядом; из окна машины можно было рассмотреть суровые лица матросов, дубленные солнцем и солеными ветрами.
Кортеж мчался дальше, оставив позади бухту вместе с парусником, и мысли Батисты вернулись к опубликованной недавно в журнале «Боэмия» статье, содержавшей, как ему казалось, оскорбительные выпады против его персоны. Начальник охраны меж тем прикидывал, удастся ли ему поразвлечься на Варадеро; новый телохранитель, сидевший впереди на месте Бебо Саласа, пробовал представить, что он будет делать в случае нападения на хозяина. Ну а водителю полагалось думать только об одном: как вести по городским улицам на скорости сто километров машину, в которой сидел диктатор Батиста.
6
По мере того как близилось лето, росло нетерпение Бенитеса. И вот наконец пришел долгожданный день решающего разговора с Фиделем в доме Исраэля Тапанеса. 24 июля — выезд. Из всех членов ячейки лишь трое — Бенитес, Исраэль Тапанес и Карлос Гонсалес — участвовали в предстоящем деле. Договорились встретиться на углу улиц Нептуно и Хервасио. Требования конспирации полагалось соблюдать до самого последнего момента; в девять вечера к назначенному месту должна подъехать машина и взять тех, кто будет держать в руке белый платок.