В назначенный час Эрнесто явился в дом Триго в белоснежной накрахмаленной гуаябере. Здесь он встретился с Фиделем, от которого получил указание быть готовым к отъезду. Своим родным он должен был сказать, что собирается на Варадеро поразвлечься.
Возвратившись домой, Эрнесто подошел к матери и обнял ее за плечи.
— Знаешь, я решил съездить на Варадеро. Пока не могу точно сказать, когда вернусь. — Голос у Эрнесто слегка дрожал.
— И с кем же ты едешь? — Мать пытливо посмотрела ему в глаза.
Эрнесто нервно стиснул пальцы.
— С друзьями, у них своя машина, они уже ждут меня тут рядом, на углу.
— Что с тобой, сынок, почему ты так взволнован?
— Пустяки, это тебе показалось.
— Как же ты будешь купаться? Ведь ты ничего с собой не взял.
— Все уже в машине, ты не беспокойся.
Эрнесто ткнулся носом в щеку матери и, не оборачиваясь, побежал к машине. Уже отъехав, он не удержался и посмотрел назад. Стоя у калитки, мать провожала его взглядом. Эрнесто поспешно отвернулся.
Машина, за рулем которой сидел Монтане, еще засветло достигла Матансаса. Когда миновали поворот на Варадеро, кто-то с деланным удивлением воскликнул:
— Как, разве мы едем не на Варадеро? А мне так хотелось искупаться!
К полуночи подъехали к городу Колон, где решили остановиться и перекусить. Открывая дверцу, Эрнесто случайно увидел в промелькнувшей мимо машине знакомое лицо. Это был Борис Луис Сайта Колома. Эрнесто сразу же вспомнились тренировки в университетском городке. Обучившись искусству стрельбы из пистолета, он затем сам начал выступать в роли инструктора. Как-то его познакомили с высоким плечистым юношей, который тоже хотел научиться стрелять. Его звали Борис Луис. Между ними завязалось знакомство, переросшее позднее в тесную дружбу. Глядя вслед исчезающей в темноте машине, Эрнесто подумал, что судьба, возможно, вновь сведет их в скором будущем.
Отъехав от Колона несколько километров, они догнали маленький спортивный автомобиль. Фары встречной машины выхватили из темноты лица, двух сидевших в ней людей, и Хиль успел разглядеть Флорентиио Фернандеса и Педро Триго. Он хотел было сказать об этом своим товарищам, но решил промолчать. Хиль все больше склонялся к мысли, что впереди их ожидает серьезное дело, а не очередная тренировка, как он думал вначале.
— Куда мы все-таки едем? — обратился он к Монтане.
— Вперед, — ответил тот.
Следующую остановку сделали в Санта-Кларе. Сидя в углу небольшого придорожного кафе, они увидели, что к их столику двигается здоровенный толстяк в форме полицейского.
— Это ваш «понтиак» стоит у входа?
— Да, а в чем, собственно, дело?
— Переставьте машину в другое место, здесь стоянка запрещена.
Машина, за рулем которой сидел Хильдо, катила все дальше и дальше на восток, оставляя позади многочисленные города и селения: Санта-Клара, Санкти-Спиритус, Сьего-де-Авила, Флорида… Впереди был Камагуэй, родной город Бенитеса. Что, если выступление произойдет в этом месте? Ведь здесь живет его мать… Бенитес протер сонные глаза и осмотрелся кругом. Багровый шар восходящего солнца поднимался над мглистым горизонтом, как бы указывая направление пути. Его лучи осветили бледные, измученные дальней дорогой лица повстанцев.
К тому времени, когда машина с повстанцами подъехала к Камагузю, зной июльского дня сделался невыносимым. В город въехали по улице генерала Гомеса. Бенитес предложил заехать к своей сестре, у которой они смогли бы пообедать. Все охотно согласились. По дороге они остановились у мясной лавки купить на обед мяса. Бенитесу стало понятно, что не в Камагуэе наступит конец их путешествию. По мере того как они удалялись от Гаваны, ему все больше казалось, что выступление должно быть чем-то очень значительным. «Зачем мы ехали так далеко, если выступление оказалось таким маленьким?» — скажет он потом.
— Ужас как спать хочется, уже три дня, как я глаз не смыкал, — сказал Хильдо зевая и потягиваясь, когда его товарищи возвратились, нагруженные покупками.
— Ты сможешь вздремнуть немного дома у моей сестры, пока она будет готовить обед, — предложил Бенитес.
— Идет, а где это?
— Здесь, неподалеку, на улице Росарио.
Машина проехала вперед по улице Гомеса и свернула на Авельянеду. Мимо промелькнули окна кафетерия, где когда-то Бенитес работал официантом. Он подумал, что, возможно, там сидел кто-нибудь из его старых приятелей, но разглядеть никого не удалось.
Мать Бенитеса жила недалеко от дочери, на улице Эстрада Пальма, 272. Узнав о приезде сына, она обрадовано поспешила навстречу. Бевитес расцеловал всех родственников и сказал, что едет с друзьями в Ориенте на карнавал. Мать недоверчиво посмотрела на сына, потом перевела взгляд на его товарищей, стоявших перед ней с утомленными лицами.